Спаситель под личиной, или Неправильный орк - [88]

Подобрав игрушку и доверчиво взявшись за моё крыло, малышка прошла вместе со мной за кусты и там, раскрыв рот, наблюдала, как я превращаюсь обратно в знакомую и привычную Эллу. Когда, надев рубашку Вэйланда, раскрыла ей объятия, она, взвизгнув от восторга, кинулась мне на шею, и на этот раз я уже не опасалась раздавить её, обняв.

Россина бурно радовалась тому, что увидела. Выбравшись из моих объятий, она запрыгала вокруг меня, показала на свою игрушку, на меня, и снова запрыгала-закружилась. Я никогда ещё не видела её в таком восторге.

Кажется, я начала понимать, в чём тут дело. Несколько дней я рассказывала ей сказки о драконе. Добром, смелом и храбром драконе, который защищал маленькую девочку и выручал её в разных ситуациях. Для малышки дракон стал чем-то прекрасным и волшебным. Более того, раз рядом дракон, можно ничего не бояться — он же защитит!

И когда она увидела дракона, то посчитала себя настолько защищённой, что даже страх перед мужчинами отошёл на задний план. Наверное, если бы я в детстве вдруг увидела дракона, то тоже позабыла бы обо всём.

Но это, конечно, только мои предположения, к сожалению, расспросить Россину не получится. Но уже то, что она не расплакалась, увидев мужчин — невероятно хороший признак. Может, рядом с драконом-защитником она уже не будет их бояться? Ну, вдруг?

Что я знаю о трёхлетках? Может, она за эти несколько дней уже забыла свой страх, мало ли? Нужно просто воспользоваться этим, вот и всё.

Пока все эти мысли проносились в моей голове, малышка перестала скакать вокруг меня, обняла за ноги, прижалась покрепче и зевнула. Ну, ещё бы — ночь же глубокая.

— Пойдём спать? — предложила девочке. — Или сначала в кустики?

Девочка ткнула пальцем в кусты. Всё ясно. Она, наверное, проснулась, захотев на горшок, а меня рядом не было, вот и отправилась на поиски. Шум и взрывы её не разбудили, а вот естественная нужда сработала лучше любого будильника.

Пока Россина делала свои дела, я сняла с шеи остатки ночной рубашки — её горловина была довольно широкой и не разорвалась на толстой шее орка и даже волка, — и, намочив в реке, оттёрла перемазанный кровью бок. Потом оглядела себя, в одной мужской рубахе, доходившей почти до колен, и решила не просить кого- нибудь принести мне что-то поприличнее. До кареты добежать сойдёт.

Взяв на руки Россину — она, конечно, и так бегала по земле босиком, вообще-то, к такому ей не привыкать, но мало ли, вдруг какой-нибудь острый сучок или колючка поджидают её как раз на последних шагах к карете, — я попросила:

— Вэйланд, пусть все отвернутся.

— Так, быстро все повернулись и посмотрели вон на то дерево. А кто оглянется, лишится глаз! — И, спустя несколько мгновений: — Можешь идти, Элла, никто не смотрит.

Действительно, выйдя на поляну, я увидела лишь спины — все усиленно любовались одним из деревьев на другой стороне поляны. А я, в свою очередь, залюбовалась спиной Вэйланда, сама себе удивляясь. Скажи мне кто-то прежде, что когда-нибудь я буду смотреть на спину мужчины с восхищением и нежеланием отвести глаза, я бы рассмеялась этому человеку в лицо.

А теперь едва шею не свернула, стараясь подольше не выпускать эту самую спину из поля зрения. Непонятно. Ладно бы лицом любоваться — оно у Вэйланда просто загляденье, — но спина? Жаль, что мы уже подошли к карете, и нужно будет укладывать малышку, а значит, не получится ещё немного из окна посмотреть.

Когда я уже поставила Россину на пол кареты и хотела забраться в неё сама, девочка остановила меня жестом и стала что-то показывать за моей спиной. Поскольку там, на поляне, были и лошади, и костёр, и все люди с драконами — кроме нашего кучера, стоящего сбоку от кареты в женской шляпке, и единственного, смотрящего не на то же дерево, что и все, а куда-то вдаль, чтобы тоже нас не видеть, — я не могла сообразить, на кого именно она указывает пальцем.

Тяжело вздохнув, словно поражаясь моей непонятливости, малышка скрылась в карете, но тут же появилась, держа в руке чепчик Вэллы и снова тыча пальцем в сторону поляны.

— Вэлла? — уточнила я.

Россина закивала, потом показала на свои ноги. Кажется, я начинаю её понимать.

— Ты хочешь спросить, почему Вэлла не в юбке, а в брюках?

Ещё один кивок. Значит, я всё правильно поняла. И ведь нужно что-то отвечать. Прямо сейчас, на ходу. Ладно, мне не впервой, жизнь беглянки, притворяющейся то орком, то парнем, неплохо развила во мне способность выкручиваться и отвечать на неловкие вопросы.

— Вэлла — тоже дракон. А драконы носят и юбки, и брюки. Как им самим захочется.

За моей спиной раздалось фырканье, уж не знаю, чьё. Да, объяснение глупое. А что они хотели? Чтобы я прямо в лоб сказала ребёнку, что «Вэлла» — мужчина? Ей три года всего, она поверит. К тому же, я и не солгала — он ведь и правда носил и юбку, и брюки. Неважно, по какой причине, но носил же.

Глазёнки Россины вновь распахнулись в восторге. Схватив тряпичного дракончика, которого сунула на свою «кровать», когда доставала чепчик, она потыкала пальцем в него, потом в Вэйланда — ну, я думаю, что в него, не оборачивалась, — потом в меня, потом снова в игрушку.