Спаситель мира - [27]

Шрифт
Интервал

— Ваш сын считал ее своей девушкой?

— Однажды я задала Уиллу тот же вопрос. Он потом неделю со мной не разговаривал.

— Эмили рассказали о его болезни?

— Она знала. — Виолет постучала по приборной панели. — К тому времени все знали.

— И Эмили это не беспокоило? — на секунду задумавшись, спросил Латиф.

— Совершенно не беспокоило, она сама мне так и заявила. — Виолет вздохнула и состроила гримасу. — Думаю, душевная болезнь казалась ей романтичной.

— Похоже, Эмили вам не слишком нравилась.

— Об этом вам лучше спросить у лечащего врача Уилла, — улыбнулась Виолет. — Доктор медицинских наук Улисс С. Копек подробно расскажет вам о моей негативной фиксации на сыне.

— Мне сложно общаться с такими докторами, — заглушив мотор, признался Латиф. — Им всегда кажется, что я параноик.

— Неужели?

Латиф смиренно кивнул.

— Дело в том, что я склонен подозревать всех и каждого.

Виолет засмеялась, а потом осеклась, словно неожиданно вспомнив что-то неприятное.

— Как бы то ни было, в отношении меня Копек не ошибался. Я всегда ждала от Уилла больше, чем следовало.

— Все матери чего-то ждут от своих сыновей.

— Я ждала слишком многого.

Почему-то ее ответ встревожил Латифа.

— Например, чего, мисс Хеллер?

— Поймите, в Штаты я попала случайно. Кроме отца Уилла у меня не было здесь ни друзей, ни знакомых, вообще никого. — Виолет села поудобнее. — До сих пор не понимаете, при чем тут Уилл?

Латиф не ответил.

— Я не собиралась заводить ребенка: у Алекса было трое детей от первого брака. Но после рождения Уилла стала другим человеком… — Виолет замялась. — Вы меня понимаете?

— В каком смысле другим?

— Я считала, что с появлением малыша буду больше нуждаться в Алексе, а получилось наоборот. Я чувствовала себя умирающей, в которую вдохнули жизнь, и сделал это не Алекс, а новорожденный ребенок. Он целый мир мне подарил! — Виолет покачала головой. — Я с самого начала рассказывала ему все, о чем думала, делилась секретами, ничего не скрывала. Я нуждалась в друге, во взрослом, чтобы общаться с ним на равных, и целенаправленно готовила Уилла к этой роли. — Виолет посмотрела на Латифа. — Выбора у бедняги не осталось. Ему бы и в голову не пришло возражать! Именно это я имела в виду, говоря, что ждала от сына слишком многого.

— Наверное, вам было непросто принять Эмили, — осмыслив услышанное, проговорил Латиф.

— Да, очень непросто.

— Какое впечатление она на вас произвела?

— Я не знала, как к ней относиться, — глядя на тротуар, ответила Виолет. — Эта девушка сбивала меня с толку. Наверное, я относилась к ней, как вы к потерпевшим.

— Бедная Эмили!

— Когда сын впервые привел Эмили, я решила, что учителя послали ее проводить Уилла домой. Казалось, она страшно горда столь серьезным поручением. — Виолет закусила губу. — В ту пору Уилл еще худо-бедно посещал занятия… Он оставил нас с Эмили на кухне, а сам закрылся у себя в комнате. Я собралась поблагодарить девушку за любезность, а она улыбнулась, как улыбаются по уши влюбленные, и сказала, что познакомилась с Уиллом в метро. Вроде бы обычная девушка, вежливая, обходительная, но в ее взгляде читалось какое-то отчаяние. «Чего она от нас хочет?» — удивилась я и, по-прежнему считая ее появление случайным, спросила, что натворил мой сын. «Ничего особенного ему творить не пришлось», — ответила Эмили. Неизвестно, кто из нас в тот момент смущался сильнее… — Виолет жадно глотнула воздух. — В итоге, Эмили осталась у нас ночевать.

— В комнате вашего сына? — изумленно вскинув брови, поинтересовался Латиф.

— Не забывайте, детектив, я страшная собственница! — улыбнулась Виолет. — Я постелила ей в гостиной, на диване.

— Как отреагировали родители девушки?

— Разумеется, я им позвонила. Эмили отговаривала, однако я настояла на своем. Я ждала проблем, ну или как минимум неприятных вопросов, но отцу Эмили было совершенно все равно. По его словам, подобное случалось постоянно.

— Видимо, он не из собственников.

— Похоже на то, — кивнула Виолет. — Нам не пора выходить из машины?

— Да, конечно, — отстегивая ремень, проговорил Латиф. — После вас, мисс Хеллер.

Лишь пропустив велосипедиста, законопослушная Виолет распахнула дверцу и грациозно выбралась из салона. Латиф на секунду задержался и хмуро посмотрел на себя в боковое зеркало. «Ты с ней флиртуешь! — сказал он своему отражению и недовольно поморщился. Он частенько шутил со свидетелями и даже с потерпевшими, особенно с трудными, однако в этом деле излюбленная тактика результатов не приносила. — Осторожно, профессор Уайт, не то дошутишься!»

Судя по всему, волновался он напрасно. Виолет ежилась от холода и, не замечая взглядов прохожих, с нетерпением ждала его. Женщины смотрели оценивающе, отмечая простоту ее одежды, мужчины беззастенчиво глазели на лицо. Выбравшись из машины, Латиф сообразил, что Виолет о чем-то говорила, а он прослушал.

— Что вы сказали, мисс Хеллер?

— Просто хочу, чтобы вы правильно поняли… — Обращаясь к Латифу, Виолет смотрела не на него, а на закрывающую люк решетку. — Вероятно, болезнь Уилла обострилась по моей вине, но началась она не из-за меня.

— Насколько мне известно, шизофрения имеет генетическую природу, — осторожно напомнил Латиф.


Рекомендуем почитать
Шоколадка на всю жизнь

Семья — это целый мир, о котором можно слагать мифы, легенды и предания. И вот в одной семье стали появляться на свет невиданные дети. Один за одним. И все — мальчики. Автор на протяжении 15 лет вел дневник наблюдений за этой ячейкой общества. Результатом стал самодлящийся эпос, в котором быль органично переплетается с выдумкой.


Воспоминания ангела-хранителя

Действие романа классика нидерландской литературы В. Ф. Херманса (1921–1995) происходит в мае 1940 г., в первые дни после нападения гитлеровской Германии на Нидерланды. Главный герой – прокурор, его мать – знаменитая оперная певица, брат – художник. С нападением Германии их прежней богемной жизни приходит конец. На совести героя преступление: нечаянное убийство еврейской девочки, бежавшей из Германии и вынужденной скрываться. Благодаря детективной подоплеке книга отличается напряженностью действия, сочетающейся с философскими раздумьями автора.


Будь ты проклят

Жизнь Полины была похожа на сказку: обожаемая работа, родители, любимый мужчина. Но однажды всё рухнуло… Доведенная до отчаяния Полина знакомится на крыше многоэтажки со странным парнем Петей. Он работает в супермаркете, а в свободное время ходит по крышам, уговаривая девушек не совершать страшный поступок. Петя говорит, что земная жизнь временна, и жить нужно так, словно тебе дали роль в театре. Полина восхищается его хладнокровием, но она даже не представляет, кем на самом деле является Петя.


Неконтролируемая мысль

«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.


День народного единства

О чем этот роман? Казалось бы, это двенадцать не связанных друг с другом рассказов. Или что-то их все же объединяет? Что нас всех объединяет? Нас, русских. Водка? Кровь? Любовь! Вот, что нас всех объединяет. Несмотря на все ужасы, которые происходили в прошлом и, несомненно, произойдут в будущем. И сквозь века и сквозь столетия, одна женщина, певица поет нам эту песню. Я чувствую любовь! Поет она. И значит, любовь есть. Ты чувствуешь любовь, читатель?


Новомир

События, описанные в повестях «Новомир» и «Звезда моя, вечерница», происходят в сёлах Южного Урала (Оренбуржья) в конце перестройки и начале пресловутых «реформ». Главный персонаж повести «Новомир» — пенсионер, всю жизнь проработавший механизатором, доживающий свой век в полузаброшенной нынешней деревне, но сумевший, несмотря ни на что, сохранить в себе то человеческое, что напрочь утрачено так называемыми новыми русскими. Героиня повести «Звезда моя, вечерница» встречает наконец того единственного, кого не теряла надежды найти, — свою любовь, опору, соратника по жизни, и это во времена очередной русской смуты, обрушения всего, чем жили и на что так надеялись… Новая книга известного российского прозаика, лауреата премий имени И.А. Бунина, Александра Невского, Д.Н. Мамина-Сибиряка и многих других.


Я была Алисой

Все знакомы с удивительной сказкой о Белом кролике, Чеширском коте, королеве и чудесной маленькой девочке. Это сказка, которая покорила весь мир.Ее создатель не просто обессмертил имя Алисы Лидделл, — он навсегда изменил ее жизнь.Однако даже величайший сказочник не в силах остановить время… Проходит детство Алисы, проносится ее юность, пора любви и счастья, наступает совсем другая эпоха. Алисе предстоит пережить величайшую трагедию, выстоять и доказать, что она действительно заслуживает, чтобы ею восхищался весь мир.Мелани Бенджамин удалось создать не менее обаятельный образ героини, чем у самого Льюиса Кэрролла, и написать историю жизни, не менее увлекательную, чем история приключений Алисы в Стране чудес!..


Z — значит Зельда

Зельда Фицджеральд.Одна из самых красивых и ярких женщин «эпохи джаза».Жена и муза крупнейшего писателя «потерянного поколения».Ее имя стало символом экстравагантности и элегантности.История жизни Зельды Фицджеральд овеяна столькими легендами, что понять, какой она была на самом деле, очень сложно.Тереза Энн Фаулер совершила невозможное — дала «подлинной» Зельде рассказать собственную историю!


Королевский гамбит

Уильям Фолкнер имел интересное литературное хобби: он любил детективы. Причем эта страсть к криминальному жанру не исчерпывалась любовью к чтению: мастер создал увлекательный детективный цикл о Гэвине Стивенсе – окружном прокуроре, южном джентльмене и талантливом детективе-любителе – и его юном «докторе Ватсоне», племяннике и воспитаннике Чарлзе Маллисоне. Цикл, в котором свойственная великому писателю глубина психологизма соседствует с острыми, захватывающими сюжетами, достойными лучших мастеров детектива.Впервые сборник издается в полном составе.