Спасибо деду за победу - [3]

Злость прибавила сил — шутка, действительно, была неудачной. Небось, собирались прийти за ним с утречка, ещё и поиздеваются, где он провёл целый день фестиваля… А вот фиг вам.

Пашка встал, с удовольствием понял, что чувствует себя совершенно отдохнувшим. Снял каску, нахлобучил на голову пилотку. Сбросив вещмешок, приторочил каску к нему. Забросил винтовку на плечо.

Вот, отлично: пошевелился — сразу стало теплей… Парень прислушался: рядом с площадкой фестиваля есть железная дорога… но сейчас шума поездов не слышно. И шума машин по шоссе — тоже. Слишком рано, что ли? Ну ладно, идём к свету, подумал Пашка и поморщился — я ж не заблудшая душа, которой на небо никак не попасть.

Хорошо, что не очень темно, да и перелесок не буреломный, ноги не переломаешь. Вот и край, тут уже должны быть палатки…

Пашка встал как вкопанный.

Палаток не было. И знакомой полянки с мемориалом с одной стороны и полосой лесозаграждения с другой — тоже.

Впереди расстилалось поле, колосились какие-то злаки — парень совершенно не разбирался в них. Вдали пробивались на небе первые рассветные проблески, в низинах лежал туман — густой, как разлитое молоко. Метрах в трёхстах притихла деревенька, низкие дома под толстыми, какими-то неуклюжими крышами, торчащий колодец-журавель — и ни огонька. Чуть правее, недалеко от деревни, темнеет что-то громоздкое, уголоватое.

Это ещё что за хрень? Пашка почувствовал, как по спине пополз утренний холодок. А может, и не утренний? Место-то было насквозь незнакомое.

Телефон! Телефон с джи-пи-эсом!

Пашка дрожащими руками вытянул из нагрудного кармана смартфон. Уфф, зарядка есть, хоть и немного. Почти четыре часа утра, рановато. Запустил карту… блин, а приёма-то и нет. Вот это странно, тут вроде во всей области есть три-джи… Ладно, без интернета обойдёмся — навигатор и без него работает.

Не работает. Спутник не находит.

Пашка с досады готов был долбануть ни в чём не повинный смартфон об землю, но всё же сдержался и убрал его обратно в карман.

Ладно. Язык до Киева доведёт. С винтовкой, конечно, стрёмно, тем более — все документы на «железо» у Лёхи… Ну и пофиг, пусть Лёха сам потом выясняет, почему винтовку отобрали. И вообще, почему я оказался незнамо где…

Он взял чуть правее — и не ошибся, вот она, дорога, ведущая от леска к деревне. Обычная укатанная грунтовка, правда, непривычно узкая, давно уже таких не видал. Зашагал к деревне, с неудовольствием заметив, что сапоги болтаются на ноге — всё же надо было, как Лёха, намотать портянку, или, как Олег, надеть шерстяные носки. Но портянки Пашка крутить так и не научился — в конце концов, мы ж не в армии, в сапоги к нам на интерактивах и реконструкциях никто не лазает проверять, что там надето! А в шерстяных — жарко. Поэтому Пашка и ограничился обычным носком, как под кроссовки, и плотной стелькой: если много не ходить — вполне нормально.

Увы, теперь идти пришлось. Значит, ноги очень быстро будут стёрты… Новые, ни разу не использованные портянки были в вещмешке — брошены туда для объема вместе с плащ-палаткой, но не мотать же их сейчас, с непривычки, да ещё и в полутьме! Ладно, потерпим…

Но почему же ощущение, что что-то не так?

Пашка не сразу сообразил, что оказавшийся уже совсем рядом угловатый предмет — не что иное, как бронеавтомобиль. Большой, трёхосный — на поле реконструкции был такой же, Пашка слышал, что ребята сделали его на основе деталей «газели». Или не такой же, а похожий… Стоит без присмотра, удивительно. Правыми колёсами чуть съехал с дороги, словно освобождая для чего-то проезд, и стоит, слегка наклонившись. Громоздкая танковая башня развёрнута назад, к тому леску, из которого сейчас вышел Пашка, оба люка на ней откинуты — это даже снизу видно. Дверцы открыты нараспашку, щитки на двигателе — тоже. Такое ощущение, что бронеавтомобиль остановился для ремонта, или для погрузки на эвакуатор, да так и был брошен.

Парень осторожно заглянул внутрь — пусто… Корпус изнутри выкрашен светлой краской, но в полутьме всё равно ничего не разобрать. Пахнет прогоревшим порохом, кислым потом и ещё чем-то неприятным.

Надо же… Ну раз оставили машину здесь — точно кто-то рядом есть. Такой броневик сейчас лимон-полтора небось стоит, просто так его никто не бросит… а это что?

Протянув руку, Пашка потрогал металлические листы, из которых сварен (или склёпан?) корпус.

А это следы от чего-то, выбоины. Словно по металлу пальнули боевыми. Но это вряд ли, кто ж даст такую машину портить… Значит, для антуража.

Парень сделал шаг назад и брезгливо поднял левую руку — вляпался во что-то липкое. Чёрт, темно, ничего не разобрать… тут всё левое крыло машины извозюкано. Телефоном посветить, что ли…

Неяркий свет встроенного фонарика осветил крыло и ладонь, испачканную чем-то тёмно-бордовым, почти чёрным… и Пашка отшатнулся — он был почти уверен, что это кровь, хоть и не видел её ни разу пролитой в таких количествах.

Додумать он не успел.

— Эй, кто идёт? Стрелять буду, — раздался от деревни голос, и парень мог бы поклясться, что говоривший сам боится ничуть не меньше, чем он. А его самого, он чувствовал, вот-вот начнёт трясти — тяжело, как старинное ватное одеяло, наваливалось ощущение чего-то в корне неправильного.