Спаси мою душу - [11]

В селе было жарче, чем в лесу, и Хмылке хотелось укрыться в тени деревьев. Магу-охотнику, управляющему атмосферными явлениями, лучше было не понижать, а повышать температуру. Подставив второе ведро под кран, Хмылка села и прислонилась к холодной колонке. Сзади послышалось неуклюжее шуршание — сразу угадывался Олесь. Обернувшись, Хмылка увидела и бесшумного Матвея.

— Мы знаем, что ты думаешь, — хмуро сказал Матвей, — но без Марка нам будет тяжелее. Лейсана, Стас и Аксинья не бросят его, а нам лучше не бросать их.

— Марк всегда был расчетливым, — добавил Олесь, — вряд ли он согласился на ночевку, не подумав.

— Вот кому доверять нельзя, так старухе. На ее месте я бы уже звонил куда надо: тут и «туристы», которых в этих краях не бывает, и собака с ними, и вроде как очень хорошо играют влюбленных.

— Где видано, чтобы способный к регенерации хромал! — зашипела Хмылка, побоявшись громко говорить.

— Там и видано, где любящий ненавидит, — улыбнулся Олесь и открыл колонку, чтобы набрать воды.

— Что, если он струсил? Вздумал сдаться? Случаев было, когда маг сдавал свою команду в обмен на жизнь, — ого-го!

Матвей сел с ней рядом. Ему было известно о диком страхе Хмылки: страхе предательства. И только двоим она с самого начала доверяла — ему и Олесю.

— Держи нож и фонарик при себе, — сказал Матвей. — Ночью спим по очереди.

Ночь спустилась на землю, подул ветер. Хмылка полулежала на подоконнике и притворялась спящей. Окно было распахнуто. Монотонное пение сверчков в самом деле усыпляло. Периодически вдалеке гавкали собаки — в эти моменты Хмылка вздрагивала. Полная тьма пугала ее. Не было фонарей, не светились звезды и окна других домов.

В комнате на полу прямо в одежде разлеглась вся команда. Спали все, кроме нее и, возможно, Матвея. Наверное, он так же, как и она, держал в левой руке фонарик, в правой нож и был готов хоть к концу света.

За приоткрытой дверью заскрипел пол. Хмылка не стала поворачивать голову на звук, ведь так может выдать себя. Она различила мелкие тяжелые шаги — проснулась Таисия. Скорее всего, решила проверить, спят ли гости. Шаги отдалились, их стало не слышно. А через некоторое время снова появились, но уже на крыльце.

Сердце заколотилось быстрее. Предчувствуя беду, Хмылка крепче сжала нож. Зачем старуха вышла на улицу? Аксинья непременно нашла бы успокаивающую причину, к примеру, захотелось в туалет. Но Хмылка не столь оптимистична, розовые очки не носит. Если она и правда вышла в туалет, то не по нужде, а чтобы оттуда позвонить в полицию и сообщить о преступниках.

Таисия зажгла на крыльце фонарь и стояла, даже не думая куда-то двигаться. Хмылка не закрыла глаза, надеялась, что хозяйка дома подслеповата. Прошло минуты две, когда вдоль улицы потянулись белые огоньки, освещая дорогу. Сомнений не было. С налобными фонарями двигались они. Мгновенно насчитав около двадцати фонарей, Хмылка спрыгнула с подоконника на Марка, чем разбудила всех.

— Охотники! — прохрипела она.

Матвей вскочил первым и выглянул в окно. Отряд двигался быстро, но достаточно шумно. Залаяли собаки.

— У нас меньше минуты — иначе мы покойники, — сказал парень и, схватив приготовленную на этот случай сумку с самыми необходимыми вещами, устремился на кухню.

На кухне Матвей и Марк распахнули оконные рамы и первыми перепрыгнули. Хмылка перелезла третьей и оказалась в огороде. Снова похолодало, как прошлой ночью. Значит, маг-охотник тоже здесь.

Последним из дома выпал Стас. Хмылка помогла ему подняться, затем вместе с ним и остальными побежала в сторону леса. Беззвездной ночью ограду рассмотреть было невозможно, и вся группа с ней столкнулась.

Сзади в них ударил свет. Хмылка оглянулась: охотники вошли в огород. Матвей схватил ее за плечо и сказал:

— Помни: бежать, не останавливаться, не возвращаться — только бежать!

Хмылка крепко обняла лучшего друга, а отпустив, перелезла с ним через ограду. Охотники успели разбежаться в разные стороны, намереваясь окружить. Одно хорошо: похоже, их убивать не собирались.

Матвей включил фонарик и посветил в лес. До него оставалось метров двести. Хмылка боялась воспользоваться фонариком и просто бежала за другом. Олесь и Стасик, как самые быстрые в группе, добрались до леса первыми и скрылись в нем.

— Нужно разбежаться, — шепнула Хмылке и Матвею Лейсана. Она с Сатаной скрылась за кустами.

Сзади кто-то упал. По вздоху стало понятно: Марка подвела левая нога. Послышался грубый мужской голос, велевший Марку лежать и положить руки за голову. Он попался. Его не вернуть. Хмылка побежала быстрее, поэтому решила, что Матвей просто отстал. Но ошиблась. Посмотрев в сторону дома, она увидела дерущихся друга и двух охотников. И его схватили.

Чья-то рука вцепилась в фонарик — его пришлось отпустить. Хмылка скрылась за кустами и остановилась всего на секунду. Ей стало трудно дышать, будто кто-то схватил за горло. Пройдясь ладонью по шее, она убедилась, что никто ее не душил. Сзади раздались крики и выстрел. Закричала Аксинья.

«Матвей… Матвей!», — продолжив бег, Хмылка медленно осознавала, что, похоже, больше друга никогда не увидит.

Она натыкалась на деревья, царапалась о ветки, пару раз падала, но все — в тишине. Иногда кто-то мимо проносился, но кто именно — догадаться было невозможно. Хмылка чувствовала, как слезы текут по щекам, пробираются в рот. Неужели она осталась одна, всех поймали? Если так, имело бы смысл вернуться к дому и сдаться. Чтобы быть вместе с теми, кого любит, до самого конца. Бежать заставляла слабая надежда, что Олесь и Стас, успевшие первыми скрыться, оторвались, и их не ждет участь Матвея и Марка.