Спаси меня - [69]

Я помогаю Кэт готовить — это так трогательно. Вернувшись к столу, я как бы невзначай говорю:

— Как жаль, что Эмма не сможет прийти. Надеюсь, повеселимся в Шотландии. Мне это положительно все больше и больше нравится.

Достопочтенный бросает на меня прожигающий взгляд. Амрита перехватывает его и поднимает к губам бокал, пряча улыбку.

Чуть позже она встает и, сославшись на лекцию о похоронных церемониях аборигенов острова Сулавеси, начинает собираться. Не находя веских возражений, мы прощаемся с ней. Чмокаю Амриту в щечку и говорю:

— Скоро увидимся.

Она кивает и улыбается. Едва за ней закрывается дверь, Клайв высказывает мне свои «фи».

— Я не сволочь, — протестую я.

— О нет, он сволочь еще та, это я тебе гарантирую, — вставляет Бет.

Кэт забавляется, мне же не до смеха. Бет опрокидывает бокал вина и, хотя еще не пьяна, уже начинает срываться с тормозов — опасная ситуация. Ведь такими вольными шуточками могут перебрасываться лишь близкие люди. А это не укроется от глаз окружающих. Майлз молчит.

— Что ты там понес про Эмму? — продолжает Клайв. — Кто тебя за язык тянет? И что тебе «все больше и больше нравится»?

— Ничего. Ты ведь пока с Эммой, правда?

— Отвяжись от него, Дэн, — говорит Кэт. — Клайв, не обращай внимания.

— Он не понимает, что говорит. Это в его натуре, — добавляет Бет.

Достопочтенный сидит, молча терзая пальцами ни в чем не повинную сдобную булочку. Наконец раздается его замогильный голос:

— Я без ума от нее.

— От Эммы? — ужасаюсь я.

Клайв смотрит на меня, как на самого последнего из всех кретинов, которых он встречал на своем веку.

— Да не от Эммы, ты, клоун. От Амриты.

Я самоуверенно улыбаюсь.

— Мой милый старинный друг, — говорю я. — Я прекрасно все понял. Просто решил подразнить тебя. У тебя же на лбу написано — ты околдован своей индийской принцессой.

— Господи, как же ты иногда невыносим.

— Это его амплуа, — подкалывает Бет.

Игнорирую ее выходку.

— Ты не представляешь, как я тебя понимаю, — обращаюсь я к Клайву. Мне даже хочется похлопать его по руке, но не рискую будить спящий вулкан. — Ты просто не ожидал, что кому-то известно о твоей несчастной любви к смугляночке, — вот и злишься.

— Несчастной? — переспрашивает Клайв. — А тебе почем знать?

— Ну-у… Я просто предположил. — Иду на попятную и начинаю суетливо шарить в карманах, только теперь поняв, что моя шуточка перешла всякие границы и я наступил другу на больную мозоль.

— Гад ты, а не товарищ, — обижается Клайв.

Я протягиваю ему захватанный полиэтиленовый пакет.

— И не хочу я твой слюнявый мятный леденец — ишь какой нашелся заботливый.

— Не стесняйся, — добавляю я в порыве щедрости, — возьми два, если хочешь.

Смерив меня ледяным взглядом, достопочтенный выхватывает из пакета мятного медвежонка и злобно откусывает ему голову.

— Так-так-так, ребята, — говорит Кэт, появившаяся в дверях с большим блюдом отварной семги, — испортите аппетит перед едой. А с Дэна пример не берите — он у нас известный сладкоежка.

— Сластолюбец, — шипит Клайв.

Все в шоке.

Что ж, благие намерения порой приводят к жестокости.

Вечеринка удалась, только Майлз за весь вечер не проронил ни слова. Уходя, Клайв поведал мне на ушко, что недооценивал Бет: она, оказывается, милашка и умница.

— Прелесть твоя крошка, — говорит достопочтенный. — И вы вместе…

— О чем ты?

— Вы будто настроены на одну волну, которую не улавливает никто другой. Я знаю, это не специально происходит. Только все равно очень трогательно. И еще вы все время подкалываете друг друга. Здорово.

— Что-то не пойму я тебя.

— Зато я прекрасно понимаю, — ухмыляется он. — «Много шума из ничего» не читал?

Тихий апрельский вечер. Ресторан на Грик-стрит, за столиком сидит молодая пара. Она — индийская прелестница в сари и кашемировой шали, на каждой руке по золотому браслету, в ушах — золотые с топазом серьги. Сурьма на веках и красная помада — дразнящая смесь Востока и Запада, о чем красавица прекрасно осведомлена.

Ее кавалеру чертовски повезло.

Особенно принимая во внимания некоторые физические недочеты, которые ему доставляют массу беспокойства: он дюйма на два ниже своей спутницы, на голове — едко-рыжая шевелюра, усыпанное веснушками лицо, и еще он до нелепости нервозен. Сидящие в ресторане мужчины уже давно думают про себя: «У тебя ни шанса, приятель. Не на тот калибр замахнулся». И все-таки у нашего скромника определенно имеется одно большое преимущество: время от времени, когда он что-то произносит безо всякой видимой театральности, индийская красавица запрокидывает голову и, потрясая длинными кудрями цвета воронова крыла, заходится звонким пронзительным смехом — да так, что серьги в ушах позвякивают. Будто ветерок пробежал, играя золотыми яблочками на темных ветвях. Ее спутник втайне польщен и осмеливается лелеять надежду, что, может быть, у скромного сына дровосека все-таки есть небольшие шансы на успех.

После ужина Клайв везет Амриту в ее однокомнатную квартиру на Бетнал-Грин, мечтая, как красавица замешкается у дверей в поисках ключа, повернется к нему и проворкует: «Может, заглянешь на чашечку кофе?» И вдруг, стоя на светофоре на Олд-стрит, наш незадачливый влюбленный, к своему неописуемому ужасу, замечает в кармане автомобильной дверцы водяной пистолет. Заряженный! И если, не дай бог, он потечет!.. Катастрофа неминуема. Ладно еще, если бы в нем была вода… Но об этом особая история.