Спасенный любовью - [67]

Едва сдерживая рыдания, Эбби возилась с пуговицами на своей блузке, отчаянно желая спрятаться, не зная, куда деваться от стыда. Но здесь негде спрятаться, подумала она. Сэм-Удавка находится позади нее, Кейн — перед ней… Эбби осталась на месте, чувствуя, как Кейн следит за каждым ее движением.

Сняв с себя все, кроме тонких панталон и нижней сорочки, Эбби вошла в воду. Как только она приблизилась к Кейну, крепкие пальцы обвились вокруг ее рук, и они стояли теперь лицом к лицу. Эбби не опустила голову под его взглядом и бесстрашно смотрела ему прямо в глаза, что, пожалуй, изрядно покоробило его болезненную гордость, Но Эбби не смогла полностью скрыть в своем взгляде удивление, гнев и обиду. А ее нежные губы дрожали, хотя она и пыталась крепко сжать их, чтобы не показывать этого Кейну.

Кейн приподнял руку Эбби и вложил ей в ладонь мыло, затем повернулся к ней спиной.

Сначала Эбби просто не знала, что ей делать, чем ей намылить тело Кейна. Но затем она решительно окунула мыло в воду и поднесла к плечу Кейна, намыливая его просто рукой, а другой рукой размазывая мыльную пену. Сначала движения Эбби были быстрыми, почти судорожными. Но когда она добралась до его поясницы, ее пальцы стали двигаться медленнее, почти машинально. Набирая в ладони воду пригоршню за пригоршней, Эбби смывала мыльную пену, чувствуя себя далеко не в своей тарелке.

Ее руки скользили по гладкой коже Кейна, растирали ее, гладили и массировали, и эти ощущения были невероятно возбуждающими. Господи, как же он презирает себя за то, что заставил ее пройти еще и через это! Он презирает себя за все, что он сделал. И Эбби тоже его презирает, потому что он чувствует, как она дрожит перед ним. От страха? От отвращения? Он не может вынести мысли ни о том, ни о другом.

Ему хочется обвить руками Эбби свою шею и целовать ее до тех пор, пока на свете ничего больше не будет существовать — ни Сэма, ни Диллона. Он испытывает непреодолимую потребность погрузиться в ее горячее тепло, вычеркнуть из ее памяти ту боль, которую причинил ей прошлой ночью, и заставить Эбби почувствовать лишь удовольствие. Но за ними наблюдает Сэм…

Сэм.

Кейн медленно повернулся.

— Ты еще не совсем закончила, дорогая. — Его голос был таким же унылым и невыразительным, как и его взгляд.

Равнодушие и холодность Кейна были невыносимы для Эбби. Господи, с тоской подумала она. Почему он так себя ведет? Почему он такой… такой озлобленный? Она не могла скрыть, что ей понравилось мыть Кейна, понравилось прикасаться к нему… Но он был равнодушным и отчужденным.

Эбби пристально взглянула на него, в ее взгляде сквозило смятение.

— Я не могу больше, — прошептала она.

— Ты можешь, милочка. И ты это сделаешь.

— Нет! — с явным вызовом воскликнула Эбби. — Я не буду! — Она отпрянула назад. Кейн схватил ее за запястье и притянул к себе.

Хотя его лицо было скрыто тенью заходящего солнца, она почувствовала, какое непреодолимое желание охватило его. Он снова хочет ее. Ее взгляд скользнул вниз, подтверждая это предположение.

— Кейн, — прошептала Эбби. — Кейн, пожалуйста…

Пожалуйста.

От одного этого слова его мысли устремились в прошлое… Он с горечью задал себе вопрос, так же ли выглядела Лорелея со своими огромными оскорбленными глазами. Умоляла ли она сохранить ей жизнь, как сейчас умоляет Эбби?

Кейн скривил губы. Она считает его бессердечным.

Жестоким. Но он же не сделает такого, что могло причинить ей боль, ничего, кроме того, что навязал ей свою волю… а это ничто по сравнению с тем, что перенесла Лорелея. Лорелея. Его пронзила щемящая боль.

Ее зверски избили. Безжалостно изнасиловали.

Вряд ли она сопротивлялась… Ведь у Лорелеи не было даже капли решительности и энергии Эбби.

Какое-то непонятное, не поддающееся описанию, отвратительное чувство надвинулось на Кейна, как туча на солнце. Он внезапно пришел в ярость. Он неистовствовал из-за того, что умерла Лорелея и это превратило его жизнь в сущий ад… он неистовствовал из-за того, что Эбби постоянно искушает его, напоминая обо всем лучшем, что осталось в прошлом.

— Кейн, пожалуйста… — вновь раздался отчаянный возглас. Кейн не обратил на него никакого внимания. Для него не существовало ничего, кроме неодолимого желания немедленно овладеть Эбби. Он прижал ее к себе, стал пальцами перебирать волосы, а затем приподнял ее лицо к своему. Эбби застыла в его объятиях. Она лишь успела заметить вселяющий ужас взгляд сверкавших серебристых глаз, прежде чем его горячие требовательные губы оказались на ее губах.

Столь дорогое для Эбби мыло выпало у нее из рук.

Она пыталась оттолкнуть Кейна, но его сильная рука так крепко обнимала ее спину, что она не могла даже пошевелиться и с трудом дышала. Кейн прижался грудью к ее груди, раздражая ее соски даже сквозь влажную ткань сорочки. Ладонью он прижал к Эбби свою плоть. Она буквально задыхалась, когда он наконец поднял голову.

Эбби попятилась назад, прижимая кончики пальцев к трясущимся губам, бросив на него негодующий взгляд.

— Я ненавижу тебя, — задыхаясь от гнева, проговорила она. — Господи, как я тебя ненавижу!

Эбби пошла к берегу, торопясь уйти от Кейна, и дважды чуть не упала в воду. Она с трудом натянула одежду и побежала, ни разу не оглянувшись назад.