Спасенная любовь - [26]

Сначала он был готов жениться из-за денег, а когда она пришла с известием о беременности, выразил готовность жениться ради ребенка.

Лука Барези заключал браки по здравому размышлению, но не по любви, тогда как именно этого жаждала романтическая натура Корделии.

— Когда я выйду замуж, — хрипло прошептала она, — хочу, чтобы это было по любви.

— Жизнь полна несбывшихся мечтаний. — Лука пожал плечами. — Я нахожу, что выгодно строго придерживаться реальности. Тебе придется сообщить эту новость своему отцу. Я пойму, если ты захочешь сделать это лицом к лицу, но не позволю тебе вернуться в Корнуолл, поэтому я буду более чем счастлив, когда он присоединится к нам здесь, в Италии.

— Он не может бросить работу! — ахнула Корделия. — Да и не захочет!

— Тогда тебе придется сообщить новости по телефону.

— Ты не можешь удерживать меня силой.

— И ты думаешь, что я собираюсь делать именно это?

— Что же еще, Лука?

— Давай займемся делом. — Он достал мобильник, набрал номер и быстро заговорил по-итальянски, Корделия ни слова не поняла.

Закончив разговор, он откинулся на спинку кресла.

— Сейчас, — объявил он, — мы посетим доктора. Только после этого возможен серьезный разговор…

* * *

В течение двадцати четырех часов Корделия поняла, что Лука настроен серьезно. Ее не смущало, что он требует подтверждения беременности, и, как ей казалось, достаточно было бы сделать еще один тест. Но он непременно хотел привлечь доктора, для него ничего не значила даже тысяча тестов. Корделия открывала для себя все новые стороны его личности, которые не заметила во время их короткого, пьянящего романа.

Лука был упрям, горд, до смешного традиционен. Всегда стремился получить именно то, что хотел, в данном случае — своего ребенка, с Корделией в качестве цены, которую он заплатит за это.

Как только доктор подтвердил беременность, Лука в угасающем предвечернем свете усадил Корделию на пассажирское сиденье своего дорогого спортивного автомобиля и отвез в свой особняк. Ничего не было сказано по дороге. Лука думал. Она чувствовала это. Что же касается направления его мыслей… Корделия могла только догадываться.

Впрочем, напомнила она себе, это не имеет значения, потому что он не мог заставить ее поступить против воли, например, выйти замуж за парня, который руководствуется неприемлемыми для нее причинами для брака.

В дом он провел ее через парадную дверь, затем проводил в кухню, большую, как бальный зал, и такую же роскошную.

Решила ли она насчет отца? — спросил он. Пригласит его приехать или сообщит новости по телефону? Не решила? Тогда он дает ей ночь, чтобы все обдумать и понять, в каком направлении теперь пойдет ее жизнь.

Однако было уже поздно. Он предупредил Корделию, что еду ей подадут в спальню, а ему нужно сделать несколько телефонных звонков, и попрощался до утра.

За завтраком они поговорят о будущем, которое теперь станут делить.

Если он надеялся успокоить ее измученные нервы, то определенно в этом не преуспел.

Корделия долго ворочалась с боку на бок, думая о том, как ей теперь быть.

И вот она здесь, приглашенная той же застенчивой девушкой, которая подала ей еду накануне вечером и сейчас провела по обширному, гулкому особняку в гостиную, где хлеб, мясное ассорти и сыры ждали на полированном буфете, чтобы их попробовали.

Аппетит, который покинул ее накануне вечером, с энтузиазмом откликнулся на соблазнительные гастрономические изыски.

Корделия намазывала маслом кусок хлеба, когда за спиной открылась дверь.

Она резко обернулась, словно ее дернули за невидимые нити, и увидела Луку, который стоял у двери, положив смуглую руку на дверную ручку.

Он выглядел потрясающе.

— Хорошо, — сказал он, подходя к ней и с удовлетворением глядя на ее тарелку. — Сегодня ты ешь лучше, чем прошлым вечером.

— О чем ты говоришь?

Корделия подошла к маленькому круглому столику возле эркерного окна, выходящего на виноградники. За ним открывался самый умиротворяющий пейзаж из когда-либо ею виденных. Она с новой силой осознала, почему всегда стремилась вырваться из узких рамок ее мирка, — хотела узнать все то, что таит огромный мир.

Она настороженно посмотрела на Луку, когда он сел напротив нее с тарелкой хлеба и сыра. Столик был маленький, и они едва не касались руками.

— Сильвиана доложила мне, как ее и просили.

— Теперь ты шпионишь за мной?

— Ты носишь моего ребенка. Поэтому все, что делаешь сейчас, важно для меня. Я… — Лука сделал паузу и посмотрел на Корделию.

Он знал, что должен действовать мягко, управлять ситуацией с ловкостью человека, маневрирующего на минном поле.

Она не была похожа ни на одну знакомую ему женщину. Деньги ее не интересовали, она отказалась от предложения руки и сердца, потому что речь не шла о любви.

Он поймал себя на мысли, что ему очень симпатично ее лицо без макияжа, свежее и естественное. Ее волосы были заплетены в косу, которую она перекинула через плечо. Блондинка выглядела еще более эффектно в стране, где большинство женщин были брюнетками.

Лука почувствовал, как его пульс ускорился, а в паху ощутимо напряглось.

Это стало напоминанием, что его либидо не было удовлетворено с тех пор, как он в последний раз был близок с этой женщиной.