Спасенье огненное - [69]
– Есть, Надя, правда, а есть жизнь. Будешь норовить только по правде – подохнёшь. Ты думашь, это вчера началося – урожай-то не сказывать? Я у деда спрашивал, дак и ране, говорит, мужики прибеднялися, чтобы подати снизить. У нас ведь хоть надвое разорвись, скажут: а чё не начетвёро?! Нет, ты так не уходи, ты прости, Надя… Я же старался, ты пойми!
Вечером помнившая дорогу кобыла увозила Николу, все так же горячо толковавшего неведомо кому про гектары и центнеры. Он и в чайной пытался показывать свои тетрадки и объяснять, что к чему. Поселковские не в состоянии были вникнуть в смысл его речей. Все садили картошку по огородам, урожай считали ведрами, и сколько это в центнерах с гектара, не знал никто. Центнер с гектаром тоже путали. Да и не только в урожае тут было дело. Урожай тут, может, и ни при чем был.
Никто не виноват?
Все же главный виноватый тут, наверно, Витька. Иначе чего бы ему являться каждую осень?
Первым приехавшего Витьку всегда видела почтальонка, целый день шагавшая по поселку и разносившая эту новость.
– «Заря коммунизьма», районка, пять номеров. Два «Огонька», «Пионерской правды» пять штук, «Крестьянки» две, «Звезды» девять номеров. Письма сосчитала. Все. Опеть сумка полнехонька. Слышь, Тась, я Витьку Шорохова сёдня видела.
– Уж уехал бы он куда-нибудь…
– Робить ведь надо – уедешь дак. Тут он кто был – директорский зять. Ни чё ни к чему, а все же Витьку в учителя поставили. Спортили.
– Ритка это все, ну, Маргарита Федоровна. Это она тут все накрутила. В городе живет теперя, по родне пристроили. Ну, эта не пропадет. Лучше нас всех жить-то будет.
– А чё с картошкой-то прицепилися? Чё-то прицепилися к девке с картошкой, давай везде мотать: и в район, и везде. Не то насчитала, чё-то сказала… Добра-то! Картошка эта кажный год гниет в дальнем бурте.
– Ой, ладно, ты еще будешь про картошку! Нас еще помотают. Все, я на склад пошла.
Но и Витькина вина была как-то не видна. Если бы Надежда аборт у той же Маремьяны сделала – все бы знали. На Витькину гладкую рожу смотреть было почему-то никому неохота. Но все же где это он мог успеть сделать свое дело? У Маргариты за ним был полный надзор. Саму Маргариту не спросишь, подсыпались при случае к бывшей ее подружке, царственной продавщице в сельпо:
– Завесь, Тая, селедку да дай две буханки черного и поллитру. Картошку копам. К тебе Шорохов-то не заходил?
– А чё ему ко мне заходить?
– Ну, на свадьбе ты у их, говорят, была, дружилася с имя ране-то. Богатая свадьба-то была?
– Каки люди, така и свадьба. Мое какое дело.
– Платье тако богатое у Ритки-то было! Я их с Витькой видела, когда оне по поселку ходили, на свадьбу приглашали. По начальству, конечно, да по продавцам. Говорят, из района на свадьбе были. Из райпо, из райисполкома, заврайоно была.
– Кака свадьба, таки и гости.
– Витьке тоже костюм хороший справили, серый шевиётовый. Куда тебе стал Витька, настоящий артист. И ростом высокий. Ритка-то ему по пояс.
– Пятьдесят два пятнадцать. Что еще брать будешь?
– Сахару кускового полкило. Ритка-то не сказать что красивая, ну, правда, завивалася в городе, туфли на каблуках. Все же директорская дочь. Он сразу тоже учитель стал. Виталий Сергеевич. Во!
– Семьдесят три пятьдесят. Все?
– Ну… Соли еще дай два кило. Все одно капусту солить. А чё, правда-нет, что агрономша с им трепалася? Да и попалася, как вошь во щепоть. Ритка-то у тебя в магазине на ее кинулася.
– Ничего я про это не знаю. Мне из-за прилавка ничего не видать. Людно было. Дачный в аккурат пришел. Слышу только, шум поднялся, крик. Розняли их. Восемьдесят два двадцать.
– А Ритке-то кто чё сказал? Правда, что из районо позвонили? Лизавета, на сельсоветском узле телефонистка, говорит…
– Рассчитывайся давай. Мне эти разговоры во где уже. Кажду осень все перебирают. И Лизка зря болтат. За язык-от знашь как притянуть могут!
– Сколь с меня?
– Вечно десять раз надо сказать. Восемьдесят два двадцать.
Вот такая вышла нелепость. Никто смерти-то не хотел. Урожайность тогда перевирали все, кто мог. При худом раскладе на заседании райкома партии могли девушке и политическую статью припаять: раскрыла-де перед капиталистическими врагами наши подлинные ресурсы. Мы, многомудрые, скрываем, чтобы враг не догадался, сколько картошки наросло, а ты раскрыла, враг-то на ус намотал, готовясь пойти на нас войной. И за много меньший проступок тогда можно было загреметь далеко и навсегда. Никола вовремя свое слово сказал. Райкомовские, от душевной щедрости, всего-то и приписали обвиняемой, что аморалку. Ритке из района звякнули, она кинулась на хорошую девушку Надю – и девушки нет. А кто виноват? Да, собственно говоря, никто.
Ритку не обвиняли: мужиков после войны днем с огнем порой было не найти, а она, прямо скажем, против Надьки не красавица. Не убивать лезла, а так, поскандалить. Нет, виноватая не она.
Жертвенная кровь
Большой шум в поселке из этой истории получился. То ли мстила Надька, ни за что погибшая, то ли не на шутку разгневалась Вотяцкая гора – и лилась безвинная жертвенная кровь. Влетело партийному начальнику. Николу зимой из председателей сняли, а директора школы – летом. Почему-то мимоходом стукнуло многих, кто уж совсем был ни при чем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть Е. Титаренко «Изобрети нежность» – психологический детектив, в котором интрига служит выявлению душевной стойкости главного героя – тринадцатилетнего Павлика. Основная мысль повести состоит в том, что человек начинается с нежности, с заботы о другой человеке, с осознания долга перед обществом. Автор умело строит занимательный сюжет, но фабульная интрига нигде не превращается в самоцель, все сюжетные сплетения подчинены идейно-художественным задачам.
Супружеская чета, Пол и Белинда Хасси из Англии, едет в советский Ленинград, чтобы подзаработать на контрабанде. Российские спецслужбы и таинственная организация «Англо-русс» пытаются использовать Пола в своих целях, а несчастную Белинду накачивают наркотиками…