Спасатели - [44]

- Ну и что? Что ему будет?.. Ой, Славка, вон твой мяч.

Возле двух стопок огромных шин, обозначающих ворота, с краю, лежал мяч. Нимка сразу узнал его: кожаный, серый, потрёпанный.

- Ой! – обрадовался Славка, подбежал к мячу. – Спасибо!

Нимка ничего не ответил. Покосился на ворота, на Славку, на голубое вечернее небо, потом на Славкины часы.

- А сколько сейчас времени? – спросил он.

- Без двадцати девять, – ответил Славка, и, внимательно посмотрев на Нимку, предложил, - поиграем?

Что делать июльским вечером, тёплым, безветренным, спокойным? Когда есть время, и не нужно забирать сестру из садика, потому что мать сегодня дома, и дел никаких не предвидится; и ты не знаешь, чем бы ещё занять этот вечер, а домой идти не хочется, и вообще спешить некуда: он, этот дом, никуда не исчезнет… Скоро в тёмной глубине проклюнуться первые фонарики-звёзды, и уже завели свою песню сверчки, а деревья, подёрнутые лёгкой дымкой сумерек, уже спят, и воздух становится прохладнее… Пока он не закончился, это вечер, есть время поиграть, чем более, что Славкины мячи не так-то просто, оказывается, ловить, он, Нимка, разве хуже? Да ну!

… - Я опоздал сегодня, - сказал Нимка, когда они устало плюхнулись на траву, облокотившись спинами о ворота-шины. Земля, ещё тёплая, пахла травой и полынью. – Кто ж знал, что они придут?

- Кто «они»? – осторожно спросил Славка.

- Я не знаю… Как их там… Из социальной службы.

Славка широко распахнул глаза:

- Это кто это?

… На пороге стояло трое. Худая женщина с тёмным, очень гладким, пучком волос на голове и тонкой золотистой оправой очков, и две тётки, невысокого роста, в пиджаках – в чёрном и сером, с короткими стрижками, накрашенные, строгие. В руках у одной, в чёрном пиджаке, была тонкая папка, у второй - коричневый ежедневник. И у всех троих – одинаковое выражение лица – как у школьного директора, который зашёл со звонком в расшалившийся класс.

Нимка сначала думал, что это мать что-то забыла дома, и, поэтому, открыл дверь. А открыв, попятился, а они как-то оказались внутри квартиры. Одна тётка быстро заглянула в их комнату - там был небольшой бардак: мать с Сонькой проспали и постель убрать не успели, - а худая в это время спросила Нимку:

- А где твои родители?

- На работе, – сумрачно сказал Нимка и почувствовал неприятное шевеление в груди: что им нужно? – Вам кого?

- Нам поступил звонок, что в вашей квартире часто кричит ребёнок, - сказала худая тётка. Она очень пристально разглядывала Нимку.

- Ка-кой звонок? – тихо спросил Нимка.

- По горячей линии.

- От кого?

- Мальчик, - сказала худая веско, а вторая женщина что-то писала у себя в блокноте. – Горячая линия - анонимная. И мы обязаны проверить…

«Анонимно… Кто-то, значит, настучал, - подумал про себя Нимка. – Но кто?» А снаружи он растерялся.

- Что проверить?

Потом собрался и повторил твёрже:

- Что вы хотите проверить?

- Так ли это, что у вас кричит ребёнок, – сказала женщина и, обернувшись, кивнула тётке, которая изучала Нимкину комнату. – У вас дома есть маленький ребёнок?

Нимка медленно покачал головой.

- Нет, - сказал он.

- Ну как же, нет?! – воскликнула женщина, которая писала в папке. – Так… Написано, что есть – Селезнёва Софья Андреевна, так… Два года и пять месяцев…Это кто, твоя сестра?

Нимка молчал. Он не хотел ничего отвечать. А тётка в сером пиджаке, которая заглядывала в комнату, вполголоса сказала второй:

- Детской кроватки нет, отметь…

Очкастая спросила:

- Вы здесь постоянно живёте? Это ваша квартира?

Нимка молчал.

- Ну что ты молчишь? – как-то устало спросила та. - Сестра в садике?

- Я без матери отвечать ничего не буду, - наконец сказал Нимка. – Хотите, идите к ней на работу и там выясняйте.

- Как это не будешь отвечать! – воскликнула женщина в чёрном пиджаке, опустив листочки. – Мы тогда приедем снова…

Теперь Нимка, скрестив руки на груди, смотрел на всех троих по очереди и молчал. Снаружи – бесстрастно. А внутри… сердце лихорадочно билось: «Как их отсюда выставить?.. И телефона ведь нет, не позвонишь…»

- Ты хоть нам скажи, - вкрадчиво сказала худая женщина и глянула поверх очков, - твою сестру наказывают? Бьют?

- Да вы что! – рассердился Нимка. – Никто её не бьёт! Она капризничает по утрам только…

- Потому что в садик собирается?

Нимка снова замолчал. Потом сказал хмуро:

- Нас никто не обижает. Кто вас вызвал?

- Да мы не знаем… - пожала плечами женщина в сером пиджаке, - скорее, кто-нибудь из соседей…

«Из соседей…» - откликнулось в Нимке. И сразу стало пусто. И тоскливо.

- Ладно, - сказала женщина с бумагами. – Свет, пойдём. Что тут делать…

Женщина в очках сделала попытку заглянуть на кухню, но Нимка загораживал коридор, а подвинуть его она не решилась. Только бы попробовала!

Уже из подъезда, он услышал шёпот, да не разобрал слов: «вернёмся…» или «придётся…». Закрыл дверь на задвижку и пару часов ещё сидел дома, переваривая то, что произошло, и обдумывая, что бы это значило…

Славка смотрел на Нимку и глаза его уже не улыбались: серьёзные, тёмные, большие - он смотрел так, словно не знал что делать, что сказать. А Нимка глянул на него и опустил глаза: молчит, сейчас пожмёт плечами и уйдёт. В самом деле, какое ему дело до него, до Нимки и его забот? Он уже хотел было встать, как вдруг Славка спросил озадаченно: