Спасатель - [2]

— Господи, Господи… Сынок, ты же мог погибнуть!

— Мам, ну чего ты? Я живой! Вот в нормальную палату перевели… А рука?.. Ничего, левая. Пока в гипсе поживёт. Ни один комар не укусит.

— Господи, ещё и шутишь. А если бы?..

— Мам, ты что-то принесла? В пакете…

— Ты бананы любишь. Ещё киви пять штук.

— Киви? Ух, здорово! В них, я слышал, витамины так и кишат.

— Кишат, — подтвердила Нина Ивановна. — Это папа позвонил, велел принести киви. Сам, видишь, не мог приехать. Вахта. Деньжата за просто так не платят. Но очень беспокоится, и сказал, что ты хотя и глупый, но отчаянный герой.

— Может, это у нас такой семейный прикол?.. Отец ведь и сам тебя спас на море.

— Смотри-ка, я и не подумала!.. Коктебель, Коктебель… И море было тёплое, да, видно, по горам находились, вот и стало сводить ногу. Только от буйка отплыла — вдруг и начало крутить. Да так, что хоть кричи. И надо бы кричать, звать на помощь, а я зубы стиснула, терплю…

— И тут мой героический папа увидел, понял и — кролем со скоростью торпеды поспешил на выручку.

— Мы тогда год, как поженились. Тебя в проекте ещё не было…

Воспоминания о давней тревоге и радости как бы успокоили Нину Ивановну. Бережно поправила подушку, улыбнулась своей обычной улыбкой.

— Диана Юрьевна, Дашина мама, вчера приходила. Благодарила нас. Говорит, надо гордиться таким сыном. А вот Дашей, мне показалось, недовольна. Девочка красивая, не глупая, да родную мать, считает, не пожалела. Чувства, мол, девичьи ей дороже горя и слёз матери. Я, сынок, в общем-то, её понимаю.

Виктор на это промолчал. Слова матери истолковал по-своему: ведь тогда можно подумать, что и он не должен был кинуться спасать одноклассницу.

— Дашка, значит, из-за любви, что ли, с балкона сиганула?

За грубым тоном Виктор попытался скрыть свою симпатию к девочке.

— Много в таком возрасте совершается глупостей.

В дверях появилась медсестра Полина с «журавлём» и кольцами-держателями наверху для перевёрнутых пузырьков с лекарствами.

— Нашему герою пора капельницу ставить. Процедура — минут на сорок.

— Мам, ты иди… — покраснев от смущения, что его вновь называли героем, сказал Виктор.

4

И ещё день прошёл. Второй, третий… На каждый стук открывавшейся двери Виктор, испытывая боль в шее, всё же резко поворачивал голову вправо — смотрел, кто входит. Чаще всего это были сестры в белых халатах. По утрам появлялись врачи. Хотя говорили они по-русски, но Виктор мало понимал их медицинский язык. Однако картина, в общем, складывалась удачная. И более разговорчивые сестры подтверждали:

— Поколем ещё недельку, а там и побежишь новые геройские подвиги совершать.

Не было дня, чтобы не приходила мама. Специально взяла на работе отпуск. В тумбочке Виктора всегда лежали персики, яблоки, бананы. Она ожидала, когда придёт сестра, расспрашивала о сыне и опускала ей в карман плитку шоколада.

И Жорик не поскупился на подарок.

— Считай, что они твои, — сказал он и достал из пакета знакомую шахматную доску. — Тренируйся!

— А не боишься, что стану тебя обыгрывать?

— Это ещё посмотрим! А вот и белый конь. Не забыл, как на слона он напал и на пешку?

— Помню. Хороший ход.

— Отличный! Из-за него ты и популярным теперь сделался. Я выиграл, расслабился, ну и, смотрю по сторонам, на балконы… А Даша ногу через перила перекинула. А то прозевали бы… Да… — оглянувшись на соседние кровати, сказал он вполголоса, — в седьмую палату сейчас заходил…

— Зачем? — словно испугавшись, спросил Виктор.

— На Дашу посмотреть. Интересно же — сиганула с балкона! Ничего, ходит… Кофточка на ней голубая, золотой крестик. Такая же красивая. Сидит у окна, причёсанная, на природу смотрит. Я про тебя спросил.

— Ну?..

— Спросил, не заходит ли к тебе. Она покраснела, губы поджала и говорит: «Твоё-то какое дело!» Ишь, сказанула: какое дело! А такое, что ты — мой друг. А у неё — кто? Каратист тот, с мускулами, чемпион, нос кверху? А-а, говорить не о чем… — махнул рукой Жора! — Здесь как — партию сыграть можем?

— Не успеем. Скоро — уколы.

— Ладно, сейчас пойду… А ты, Витёк, хитрый. Темнишь! Так и не сказал: видел её?

— Я же не хожу. А ей только недавно разрешили.

— А если мне опять постучать в седьмую палату? Скажу, что ты ждёшь её?..

— Да ты что! Нет! Вот если сама захочет… Тогда, может, и придёт.

— Ох, Витюха, не обыграешь ты меня в шахматы! — Жора хотел уже подняться, но вдруг вспомнил: — У тебя мобила заряжена?

— Обязательно. Мать звонит, а вчера отец — из Уренгоя. Велел держаться, через две недели приедет.

— Правильно, держись! — кивнул Жора. — Если чего понадобится, то мне позвони. Номер помнишь?

— Вот здесь. Я подушкой прикрыл. — Виктор правой рукой вытянул краешек мобильника. — И твой номер записан.

— А Дашин?

— Её — нет, — вздохнул Виктор.

— Эх, не обыграешь меня в шахматы! Давай, вытаскивай, продиктую её номер.

5

И пятнадцати минут не прошло — мобильник Виктора приглушенно запел «Тарантеллу». Когда-то он специально поставил эту мелодию — как и у Даши Лушиной.

— Это всё я — разведчик Жорж. Ну, история!.. Шагаю к выходу. Смотрю: у ворот, на лавочке, они и сидят. Понял? Даша и этот каратист. Я — налево, за куст. Хорошо, что Даша меня не заметила. Присел на траву, будто отдыхаю. Но до них далеко, о чём говорят — не разобрать. Больше он говорил. Она слушала и на него смотрела. Раза два пожала плечами. Я всё ждал, как расставаться будут. Ведь если она хотела из-за него лишить себя жизни, то… Сам понимаешь, значит, любовь у них сильная была. Вот и ждал: поцелуются или нет…