Спартанский лев - [161]
Клеомброт же не мог перешагнуть через тайные постановления, данные ему эфорами. После смерти Леонида он занял царский трон Агиадов в качестве опекуна Плистарха, малолетнего сына Леонида.
Однако угроза афинян подействовала, и спартанские власти объявили о своей готовности послать лучшие войска в Срединную Элладу и попытать счастья в морской битве у острова Саламин.
— Это решение спартанских эфоров и старейшин спасёт Эллинский союз от развала, — сказал Симонид Клеомброту. — И этим решением эфоры подтверждают, что смерть Леонида и его воинов при Фермопилах — не напрасна.
Сам Симонид вот уже много дней сочинял посмертные эпитафии спартанцам и феспийцам, павшим у Фермопил. Ему хотелось без излишнего пафоса воздать должное героям, сложить о них такие строки, которые запомнились бы на века будущим потомкам. Симонид, придумавший за свою жизнь множество разных эпитафий, ныне мучился творческим бессилием. Всё, что рождалось в его голове поутру, уже к вечеру казалось напыщенной бессмыслицей. Симонид вдруг понял, что, сочиняя на заказ, он чаще всего занимался грубой лестью, облекая её в звучные строфы, разделённые на размеры и стопы. Люди всегда были падки на лесть, даже на самую грубую. Симонид, зная это, беззастенчиво этим пользовался.
Сказать же суровую правду о бесстрашии и доблести, не прибегая к цветистым оборотам, оказалось намного труднее.
Неизвестно, сколько времени продолжались бы мучения Симонида, если бы не случай. В тот день поэт прогуливался за городской стеной, любуясь с высокой холмистой гряды далёкими водами Коринфского залива, на берегу которого подковой раскинулись крытые черепицей строения гавани Лепреон. К низменному морскому побережью меж невысоких гор тянулась пыльная дорога, по ней шли путники и ехали повозки, запряжённые мулами.
Возле холмистой гряды, которая называлась Герания, дорога от Лепреона соединялась с другой дорогой, идущей от Мегар через Истмийский перешеек до самого Коринфа. На Истмийской дороге путников и повозок было ещё больше. Люди, напуганные нашествием персов, толпами двигались в Коринф из Аттики и Мегар иды.
Ещё спускаясь по склону холма к дороге, Симонид обратил внимание на путника в широкополой шляпе, в коротком рваном плаще и с палкой в руках. Путник, стоя на обочине дороги, явно поджидал кого-то.
Солнце припекало немилосердно, поэтому Симонид пожалел, что вышел из дому без шляпы. Незнакомец, словно читая его мысли, предложил знаменитому поэту свою шляпу, едва тот спустился с холма на дорогу.
— Кто ты? И откуда знаешь меня? — спросил удивлённый Симонид: незнакомец в рваном плаще назвал его по имени.
Путник снял с головы войлочную шляпу.
— Тефис! — изумлённо воскликнул Симонид. — Откуда ты?
Он запомнил слугу Леонида, побывав в доме у спартанского царя.
— Я держу путь из Фермопил, — ответил Тефис, скорбно покачав головой. — Мне было велено обязательно уцелеть, чтобы поведать спартанцам о том, как погиб Леонид и весь его отряд.
Симонид порывисто схватил Тефиса за плечи, заглядывая в глаза.
— Так ты всё видел, друг мой? — взволнованно проговорил он.
— Не всё, но многое.
— Идём! — Симонид решительно взял Тефиса за руку. — Ты отдохнёшь с дороги в моём доме, а потом расскажешь о последних днях даря Леонида.
Тефис до такой степени был измучен, что, напившись воды, тут же лёг на скамью и уснул как убитый. Симонид позвал рабов, которые сняли со спящего грубые сандалии из воловьей кожи, плащ, а затем осторожно перенесли на мягкую постель.
Проснулся Тефис только поздно вечером. Для него была уже готова ванна с горячей водой. Смыв с себя пыль и грязь, облачившись в чистые благоуханные одежды, Тефис разделил трапезу с хозяином дома. Подливая вино в чашу нежданному и желанному гостю, Симонид неизменно произносил одну и ту же фразу: «За твоё спасение, Тефис! И за то, что боги привели тебя ко мне».
Насытившись, Симонид и его гость перешли из трапезной в комнату для гостей. На западе догорал закат, пурпурные отсветы легли на тонкие занавески на окнах, колыхаемые слабым дыханием ветра.
Симонид и Тефис сидели в креслах лицом друг к другу. Тефис монотонным печальным голосом рассказывал о том, как войско Леонида вступило в Фермопилы, о кровопролитных сражениях от рассвета до заката, о том, как царь слал гонцов за помощью в Спарту и другие города Эллады...
— Но помощь так и не пришла, — мрачно закончил Тефис и ненадолго замолчал. — Потом появился перебежчик из персидского стана, сообщивший Леониду, что персы двинулись в обход по горам; какой-то предатель из малийцев сам предложил Ксерксу свои услуги. Союзники приняли решение оставить Фермопилы. Спартанцы же решили сражаться до конца. Феспийцев, тоже не пожелавших отступать, Леонид отправил защищать восточный выход из Фермопильского прохода. Меня царь послал в дозор следом за феспийцами.
Тефис подробно поведал Симониду о том, как храбро сражались с «бессмертными» феспийцы, пока не полегли все до последнего человека. Когда Тефис прибежал к лакедемонянам, чтобы известить их о гибели феспийцев, Леонид был уже мёртв, а во главе спартанцев стоял Сперхий.
ТРИ БЕСТСЕЛЛЕРА ОДНИМ ТОМОМ! Вся трилогия о Батыевом нашествии. Русь истекает кровью в неравной борьбе, но стоит насмерть!Когда беспощадная Орда, словно железная саранча, опустошает Русскую землю, когда вражьи стрелы затмевают солнце, тараны крушат городские стены, а бесчисленные полчища лезут в проломы и по приставным лестницам — на защиту родных очагов поднимаются и стар и млад, и даже женщины берутся за меч. Здесь нет ни бегущих, ни молящих о пощаде, ни сдающихся в плен. Этой лютой зимой 1237 года русские люди бьются до последней капли крови и погибают с честью.
ТРИ БЕСТСЕЛЛЕРА ОДНИМ ТОМОМ. Дань вечной памяти величайших героев Древней Руси, сбросивших проклятое Иго. Они выстояли на Куликовом поле, нанеся Орде первое серьезное поражение. Они стяжали бессмертную славу, разгромив полчища Мамая. И пусть для окончательного освобождения потребовался еще целый век – именно после Мамаева побоища Русская земля подняла голову, собираясь с силами для грядущих побед. И в 1480 году, когда хан Ахмат с огромным войском отправился в карательный поход против Москвы, на реке Угре его встретило новое поколение русских людей, с рождения не знавших степного кнута, верящих, что «поганых» можно и должно бить, готовых заплатить за избавление от ордынского гнета любую цену…
Первый русский роман о битве при Фермопилах! Военно-исторический боевик в лучших традициях жанра! 300 спартанцев принимают свой последний бой!Их слава не померкла за две с половиной тысячи лет. Их красные плащи и сияющие щиты рассеивают тьму веков. Их стойкость и мужество вошли в легенду. Их подвиг не будет забыт, пока «Человек звучит гордо» и в чести Отвага, Родина и Свобода.Какая еще история сравнится с повестью о 300 спартанцах? Что может вдохновлять больше, чем этот вечный сюжет о горстке воинов, не дрогнувших под натиском миллионных орд и павших смертью храбрых, чтобы поднять соотечественников на борьбу за свободу? И во веки веков на угрозы тиранов, похваляющихся, что их несметные полчища выпивают реки, а стрелы затмевают солнце, — свободные люди будут отвечать по-спартански: «Тем лучше — значит, станем сражаться в тени!».
О жизни и деятельности одного из сыновей Ярослава Мудрого, князя черниговского и киевского Святослава (1027-1076). Святослав II остался в русской истории как решительный военачальник, деятельный политик и тонкий дипломат.
Новый фантастический боевик от автора трилогии о Гладиаторе из будущего! Новое задание «попаданца», заброшенного из нашего времени в Древний Рим, чтобы помочь легендарному Спартаку одержать победу. Однако эта миссия не увенчалась успехом – слишком могущественные силы охраняют устои Вечности, пресекая любые попытки изменить историю, да и сам «попаданец» зарекся ломать прошлое, умывшись кровью и на собственном горьком опыте убедившись, что былое не изменить к лучшему. Теперь он – хранитель Вечности, призванный защищать ее от тех, кто рвется переписывать историю огнем и мечом.
Он заброшен в Древний Рим из XXI века. Вместе с легендарным Спартаком он поднял восстание гладиаторов и разгромил римские легионы, изменив ход истории. Он написал на знаменах рабов: «РИМ ДОЛЖЕН БЫТЬ РАЗРУШЕН!» – и повел их на штурм проклятого Вечного города. Но после победы, обернувшейся беспощадной бойней, очнувшись от боевого бешенства среди трупов женщин и детей, насмотревшись, как вчерашние гладиаторы заставляют пленников сражаться и умирать на арене на потеху пьяным рабам, впору усомниться в собственной правоте: зачем ломать историю, если альтернативная реальность еще более кровава и бесчеловечна? И что ему теперь делать? Бежать обратно в будущее, предав братьев по оружию? Или остаться со Спартаком до конца, испив общую чашу?НОВЫЙ роман от автора бестселлера «СПАРТАК-ПОБЕДИТЕЛЬ»! Продолжение крестного пути «попаданца», восставшего против законов Вечности! ГЛАДИАТОР ИЗ БУДУЩЕГО против римских легионов!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Творчество Владимира Бараева связано с декабристской темой. Ом родился на Ангаре, вырос в Забайкалье, на Селенге, где долгие годы жили на поселении братья Бестужевы, и много лот посвятил поиску их потомков; материалы этих поисков публиковались во многих журналах, в местных газетах.Повесть «Высоких мыслей достоянье» посвящена декабристу Михаилу Бестужеву (1800–1871), члену Северного общества, участнику восстания на Сенатской площади 14 декабря 1825 года. Действие развивастся в двух временных пластах: прошлое героя (в основном события 14 декабря 1825 года) и его настоящее (Сибирь, 1857–1858 годы).
Книга британского писателя и журналиста Р. Уэста знакомит читателя с малоизвестными страницами жизни Иосипа Броз Тито, чья судьба оказалась неразрывно связана с исторической судьбой Югославии и населяющих ее народов. На основе нового фактического материала рассказывается о драматических событиях 1941-1945 годов, конфликте югославского лидера со Сталиным, развитии страны в послевоенные годы и назревании кризиса, вылившегося в кровавую междоусобицу 90-х годов.
Александр Филонов о книге Джона Джея Робинсона «Темницы, Огонь и Мечи».Я всегда считал, что религии подобны людям: пока мы молоды, мы категоричны в своих суждениях, дерзки и готовы драться за них. И только с возрастом приходит умение понимать других и даже высшая форма дерзости – способность увидеть и признать собственные ошибки. Восточные религии, рассуждал я, веротерпимы и миролюбивы, в иудаизме – религии Ветхого Завета – молитва за мир занимает чуть ли не центральное место. И даже христианство – религия Нового Завета – уже пережило двадцать веков и набралось терпимости, но пока было помоложе – шли бесчисленные войны за веру, насильственное обращение язычников (вспомните хотя бы крещение Руси, когда киевлян загоняли в Днепр, чтобы народ принял крещение водой)… Поэтому, думал я, мусульманская религия, как самая молодая, столь воинственна и нетерпима к инакомыслию.
Как детский писатель искоренял преступность, что делать с неверными жёнами, как разогнать толпу, изнурённую сенсорным голодом и многое другое.