Спартанцы Гитлера - [11]

.

Не один Тойнби попал под влияние гитлеровской харизмы: последняя имела действие даже и на Сталина — иначе как объяснить, что в течение нескольких лет после 1945 г. официальная советская пропаганда не допускала мысли о том, что Гитлер мертв; только в 1950 г. в фильме Михаила Чиаурели «Падение Берлина» (за эту ленту режиссер получил Государственную премию СССР) Гитлер погибает в своем подземелье^{51}. Останки Гитлера и Евы Браун, а также Геббельса и членов его семьи сначала захоронили в Магдебурге на территории советских армейских казарм, а в ночь с 4 на 5 апреля 1970 г. по приказу руководителя КГБ Ю.В. Андропова раскопали и сожгли^{52}.

От влияния вездесущей и все подавляющей воли Гитлера и магического воздействия его харизмы в Германии не мог избавиться никто. «Гитлер обладал, — вспоминал подполковник де Мезьер, — какой-то необъяснимой, я не побоюсь сказать, — демонически источаемой силой, которую нельзя не только описать, но даже понять, и уклониться от влияния которой могли только очень немногие люди»^{53}. Спустя много лет после окончания войны Шпе-ер считал личность Гитлера настолько «загадочной» и влиятельной, что (по его шутливому предположению), будь фюрер заинтересован в коневодстве, среди лидеров Третьего Рейха разразилась бы мания коневодства^{54}. Даже такой сдержанный и холодный человек, как генерал Ганс фон Зект, причислял встречу с Гитлером к самым большим событиям своей жизни^{55}. Державшийся от нацистов на почтительной дистанции Гейнц Гудериан в мемуарах отмечал, что, наряду с исключительной памятью и аналитическими способностями, «самым выдающимся качеством у Гитлера была огромная сила воли, которая притягивала к нему других людей»^{56}. Даже представители ученого мира — лауреаты Нобелевской премии физики Филипп Ленард и Иоханнес Штарк считали Гитлера величайшим из живущих немцев. В литературе постоянно отмечается особенно мощное воздействие Гитлера на женскую часть аудитории. Психолог Ютта Рюдигер, ставшая в середине 1930-х гг. одной из руководительниц женского движения в Третьем Рейхе, еще в университете связалась с НСДАП, но именно под воздействием харизмы Гитлера порвала со своей прежней средой и стала активистской движения. В одном из интервью уже после 1945 г. она сказала: «Я увидела, что под впечатлением выступлений и высказываний Гитлера люди разных классов, которые прежде ожесточенно противостояли друг другу, слились в единую и сплоченную нацию под влиянием одного простого человека, который заявил, что национализм и социализм взаимообусловлены, что это даже одно и то же, и что людей нужно оценивать не по их финансовому состоянию, а по их способности к борьбе за национальную общность»^{57}. Боязнь остаться вне этой новой общности и двигало многими сторонниками Гитлера. Свой социализм Гитлер отделял от марксистского; он постоянно нападал на марксизм, потому что последний ставил на место «вечной борьбы» пацифизм, на место расы — интернационализм, на место личности — демократию. Под «социализмом» Гитлер понимал науку о коллективном благосостоянии, которая не имеет ничего общего с интернациональным марксизмом и большевизмом.

Масштабы воздействия харизмы Гитлера были многократно увеличены чрезвычайно эффективной пропагандой, которая по своему размаху далеко превзошла даже американские образцы. Например, за семь апрельских дней 1932 г., во время выборов рейхспрезидента, Гитлер облетел на самолете 21 город; за неделю его выслушал 1 млн. человек. На выборах в рейхстаг в июле и октябре Гитлер (опять же перемещаясь на самолете) выступил на 49 митингах. 4 апреля 1934 г. в берлинском Люстгартене был проведен самый большой митинг, в котором приняло участие 150 тыс. человек^{58}. Всего на митингах 1932 г. его слушало более 10 млн. человек^{59}. Уклониться от такой массированной атаки на воображение и эмоции избирателей было непросто. Сопровождавший Гитлера английский журналист из «Лондон дейли ньюс» писал, что стиль Гитлера был навеян впечатлениями об американских предвыборных кампаниях, о которых Гитлеру рассказывал близкий ему в этот период Ханфштенгл, долгое время живший в США^{60}. При этом важно отметить, что американскую и гитлеровскую политическую пропаганду сближали простота и односложность; речь Гитлера мало чем отличалась от его текстов: те же бесконечные повторы с разными вариациями и высокопарный стиль. Эти недостатки, впрочем, вполне компенсировались непосредственностью его страсти, интенсивностью ненависти и грозными интонациями. В печатных текстах, однако, недостатки становились явными. Собственно, написал он только два тома «Майн кампф» — первый том в 1923 г.; второй был написан в 1926 г., а опубликован в 1927 г. Сначала успех «Майн кампф» был незначителен: за первые три года было продано 56 тыс. экземпляров. С другой стороны, не только принуждение тоталитарного государства помогло «Майн кампф» достичь тиража в 6 млн. До 30 января 1933 г. было продано 250 тыс. экземпляров — это гораздо больше, чем у кого-либо из самых известных немецких публицистов того времени^{61}. «Майн кампф» — это, как отмечал Эрих Фромм