Спартак - [11]
В результате возобновившихся торговых операций на острове Делос Италию вновь наполнили сотни тысяч рабов самых различных профессий: земледельцы, кузнецы, чеканщики, красильщики, парфюмеры, повара, скульпторы, живописцы, музыканты, грамматики, архитекторы, инженеры, ученые. Среди этих фракийцев, кельтов, иллирийцев, греков, македонян, галатов, азиатов, каппадокийцев, киликиян, сирийцев было значительное число бывших солдат-наемников и военачальников, сражавшихся против римлян с оружием в руках и знавших все перемены военного счастья. Теперь перед вновь прибывшими стал нелегкий выбор: что делать дальше — бежать и заняться грабежами на дорогах и в лесах Италии или постараться забыть далекую родину, изучить по возможности язык и привычки победителей, приспособиться к их порокам, как сделали те тысячи тевтонов и кимвров, которые попали к римлянам в плен в результате их побед при Аквах Секстиевых (102 г. до н.э.) и Верцеллах (101 г. до н.э.)?
И новые рабы, потерявшие свободу и очаги, были вынуждены начинать жизнь заново. Они знакомились с людьми и положением дел, изучали слабости своих господ. Наиболее ловкие из греков и азиатов становились управляющими, библиотекарями, писцами, переводчиками, советниками, пособниками в разврате; наиболее красивые из женщин превращались в наложниц и любовниц. Большая часть рабов занималась физическим трудом: они выделывали ковры и ткани, работали в ремесленных мастерских и на полях, улучшали культуру винограда и оливок, выращивали скот и птицу.
Их господа после тягот войны с Митридатом, жестокой войны с марианцами и проскрипций наслаждались роскошью, искусством и науками. Они обзаводились обширными виллами, громадными домами в Риме с приемными, гостиными, библиотеками, статуями, картинами, дорогой посудой, бассейнами, банями, пышными семейными усыпальницами.
Состоятельные люди не жалели денег на строительство и украшение своих домов и вилл. Л. Лукулл за имение в Байях уплатил 10 тысяч талантов (талант — 26,2 килограмма серебра), дом Квинта Цицерона в Риме стоил 1 миллион сестерциев, дом Марка Цицерона на Палатине, купленный после отбытия им «исторического» консульства, обошелся ему в 3,5 миллиона сестерциев. Имущество М. Красса оценивалось согражданами в 200 миллионов сестерциев.
Стремление к роскоши всюду становится главным. «Считается, — негодует поклонник простоты предков, — что нет у тебя и усадьбы, если на нее не насело множество греческих слов, которыми по отдельности называют разные места: процетон, палестра, аподитерий, перистель, орнитон, перистерон, опоротека».
При этих усадьбах и виллах имелись обширные амбары, погреба, кладовые, цветники, огороды, птичники, рыбные пруды, парки, луга, леса и пастбища. Число рабов, вольноотпущенников, свободных съемщиков — колонов, дворовых слуг, всякого служебного персонала было очень велико. Дворовая челядь в городских домах крупных магнатов насчитывала до 150 должностей: лакеи, кондитеры, повара, вестники, номенклаторы, воспитатели, водворители тишины, шуты, художники, врачи, секретари, грамматики, философы, переписчики и пр.
Среди этих городских рабов существовала определенная, очень жесткая, иерархия. Наибольшим влиянием пользовались те, кто чаще всего контактировал с господином и пользовался его доверием: секретари, казначеи, банщики, спальники, устроители обедов и развлечений, вилики — управители имений, привратники и садовники. За небольшим исключением, все они происходили из греков или уроженцев Малой Азии.
Дом богатого римлянина античной эпохи, как говорил Плиний, напоминал город или даже целую республику. Тут также кипели страсти: ненависть, зависть и честолюбие. Здесь старались навредить удачливому соперник, ставили памятник на общие средства управителю, если он правил справедливо. Влиятельного раба тут именовали господином, ему льстили, за его здоровье молились. В домах своих господ рабы возносили молитвы ларам очага, семейным ларам, восточным богам Азии и Египта.
Но больше всего в Риме рабы и отпущенники молились богине Счастливой случайности, и Фортуне, надеясь на которую они рассчитывали быстро освободиться от рабства и «выйти в люди». Молились также добрым богам Сатурну или Сильвану, реже — Минерве, Церере, Надежде, Меркурию Счастливому, Кастору и Поллуксу, Гераклу. Охотно также прибегали к услугам гадателей, волшебников, гаруспиков и халдеев.
Впрочем, во всех прослойках рабов наряду с соперничеством имелось также много случаев крепкой дружбы. В одной могильной эпитафии, вполне типичной в античную эпоху, некий отпущенник написал: «Никогда между нами, дорогой мой товарищ, не возникало никакого неудовольствия, призываю в этом свидетелями богов неба и ада! Мы оба в одно время стали рабами, служили в одном доме, вместе были отпущены на волю и впервые разлучились в тот день, который отнял тебя у меня».
Сносить римское рабство было тяжело, но рабам ничего не оставалось, как набраться терпения и повторять каждый день в виде утешения слова Еврипида:
