Спартак — фракиец из племени медов - [5]

С задней стороны кухни, под навесом, пожилой мужчина снимал шкуру с заколотого молодого барашка, который висел на крюке вниз головой. Другой рубил дрова на колоде возле амбара с пшеницей. Третий переносил на плече балки, укладывая их у стенки сарая.

Пестрый теленок выбежал из хлева, смешно подбрасывая задние ноги. Под одно из стропил хлева был поставлен чан для сбора дождевой воды.

Спартак шел босиком, и ему приятно было чувствовать под ногами слегка нагретую сыроватую землю.

За длинным амбаром терся спиной о ствол яблони-скороспелки грязный поросенок. Раньше времени созревшие червивые плоды мягко шлепались на землю. Поросенок тут же съел все свалившиеся яблоки, потом порылся пятачком в том месте, где они упали, и, ничего не найдя, медленно отправился к свалке. Там потревожил стайку воробьев, которые сновали по выброшенному из хлева дымящемуся конскому навозу и выбирали из него ячменные зернышки. Поросенок не собирался никому мешать, но своим приближением отогнал их на время. Впрочем, на широком дворе было еще чем поживиться и не только воробьям. Чуть поодаль, в куче прошлогодней соломы рылись куры. Они разбрасывали солому ногами, выклевывая из нее все то, что находили съедобным. Одна из собак налетела на них, они разбежались в стороны и тут же собрались снова, как только собака умчалась.

Спартак вышел со двора и пошел по недавно скошенному лугу. Кое-где пробивалась молодая трава. Он шел медленно, походкой молодого аиста, делая то длинные, то короткие шаги — стараясь ступать туда, где травы было побольше, и она была шелковистомягкая — в других местах темнели кротовые или муравьиные насыпи и осиные гнезда; трава там была более жесткой, и даже колола босые ступни. А ноги у Спартака были изнежены: в школе он отвык ходить босиком.

Навстречу ему шел дед Спарадок. Он возвращался с лесной поляны, куда отправился еще до восхода солнца. Ступал он медленно, держа в правой руке палку. На локте левой руки качалась корзина, по-видимому, не очень тяжелая. Подойдя поближе, дед шевельнул локтем и улыбнулся:

— Вот, набрал дикого лука. Он придаст барашку приятный вкус. Добавим к нему и других приправ. А сейчас пойдем перекусим.

Пока они ели, в большой яме позади кухни, где жгли дрова, набралось уже много раскаленного жара; уголья были величиной с крупный орех.

Старик мелко порезал лук, перемешал вместе с другими травами и нарубленными внутренностями ягненка, посолил это крошево и начинил им баранью тушку. Потом обернул ее еще влажной шкурой. Разрыл кострище в яме, обложил барашка со всех сторон сначала самыми крупными, а потом более мелкими угольями, а сверху тщательно засыпал горячей золой. Потом обернулся к Спартаку:

— Сейчас пусть барашек печется, а мы с тобой можем заняться своими делами. Что ты собираешься делать?

— Да ничего особенного... Хочу побродить по рощам вокруг Стримона. Посмотрю на места, где когда-то ходил с пастухами, помогал им собирать разбежавшихся коз.

Спарадок шутливо заметил:

— Смотри, не заблудись. Ты же давненько здесь не был... Да помогут тебе добрые боги!

Солнце уже начало понемножку припекать, когда Спартак вышел со двора через деревянные воротца, от которых начиналась тропинка, ведущая к реке. Она вилась через виноградник, потом спускалась к лощинке с фруктовыми деревьями к долине Стримона. Там, в низине, по берегам реки молодо зеленел ивняк.

2.

Нет, он не забыл тропинок своего детства. Он спустился через лес к реке, потом поднялся на поросший густыми рощами склон. Словно и не прошло столько времени с тех пор, как он бродил здесь с козьими стадами. Он любил тогда отдаляться от пастухов, пропадал в лесных чащобах, но всегда знал, как найти дорогу обратно. Потому что там, где были пастухи, были и козы с звоночками.

Но на этот раз он увлекся и зашел по ту сторону больших лесистых холмов, где никогда не бывал раньше, потому что стада туда не заходили.

Он долго шел через густой лес, под развесистыми арками — кронами дубов. То тут, то там стали появляться просветы, сквозь которые виднелось синее небо. Еще немного — и лес кончится. Дорожка неожиданно устремилась вниз по обрывистому склону, петляя среди густого кустарника. За крутым поворотом неожиданно открылась небольшая тенистая полянка, поросшая высокой травой.

Спартак увидел под огромным дубом чешму[1] из белого камня. Перед чешмой спиной к Спартаку стояла тоненькая девушка. Очевидно, она только что пришла: ставила пустой кувшин на выложенное ровными плитками днище чешмы. Сверху, из деревянной трубочки струилась вода, стекавшая в каменное корытце. Из корытца по желобку вода лилась в тонкий ручеек, бегущий в лощинку.

Услышав шаги Спартака, девушка обернулась и бросила на него быстрый взгляд. Ее глаза показались ему сине-зелеными — может быть потому, что в них отразились и небо, и зелень деревьев, плотно обступивших полянку.

Если бы Спартак заметил девушку издалека, он бы смутился, что находится рядом с незнакомкой в таком уединенном лесном уголке. Но сейчас, когда он совершенно неожиданно оказался в трех-четырех шагах от нее, у него уже не было времени думать, как поступить.