Созвездие Волка. Начало - [55]

— Неужели все президенты когда-то учились здесь?

Уголки его губ приподнялись, а голубые глаза плутовато сверкнули.

— О нет, мы не стремимся так открыто демонстрировать свою власть. Для наших целей мы предпочитаем не светиться на публике, а действовать «за кулисами» … Ты понимаешь, что я хочу сказать?

Я мотнула головой. Мистер Честертон на секунду задумался.

— Мы соблюдаем наши интересы, но делаем это максимально незаметно, чтобы ни у кого не возникло ненужных вопросов. Наше присутствие не должно ощущаться, но в то же время должно приносить плоды. Для этого у нас везде есть свои представители, работа которых заботиться о настоящем и будущем нашего рода и этой школы. Это максимум, что я могу пока сказать. Надеюсь, теперь тебе понятнее.

— Кажется, да. Спасибо, мистер Честертон.

Мысли путались, и я устало склонила голову. Всего этого и так было слишком много для одного дня.

— Тебе многое еще предстоит узнать, Алекс. И когда все, сказанное здесь, немного уляжется в твоей головке, появятся и другие вопросы. Я уже говорил тебе, что я целиком и полностью на твоей стороне, поэтому ты можешь мне доверять, — учитель сделал паузу и выразительно посмотрел на меня. — Если захочешь о чем-то поговорить… что-то спросить, то помни, что ты всегда можешь придти ко мне.

— Хорошо, — пробормотала я. Мне вдруг захотелось очутиться в своей комнате.

— Алекс, — снова окликнул он, и я обернулась, уже у двери, — теперь ты знаешь, какие люди стоят за этой школой. На них не распространяются обычные законы, и их могущество не знает границ. Во многом ты можешь не соглашаться с тем, что здесь происходит, но разделение существует не просто так. Ни при каких обстоятельствах ты не должна ни разговаривать, ни встревать в то, что происходит с теми, кто носит желтую форму, иначе будет только хуже. Для своего же блага придерживайся ребят своего цвета формы и соблюдай правила, которые установили директор и миссис Джеймс. Я знал и уважал твоих родителей, — учитель склонил голову на бок и тепло посмотрел на меня, словно сейчас видел их во мне, — и со своей стороны, сделаю все, чтобы тебя защитить. Но и ты должна мне в этом помочь.

Я поблагодарила его кивком головы и вышла.

На негнущихся ногах я спустилась по лестнице и забрала из раздевалки куртку. Уроки уже давно закончились, и огромное здание школы было совершенно пустым. По крайней мере, можно было не опасаться, что столкнусь с кем-то из учеников. Однако сейчас это заботило меня меньше всего: голова раскалывалась от того, что я только что услышала.

С одной стороны, мне было трудно поверить в то, что поведал мне учитель. С другой — его слова прояснили многое, что касается этой странной школы. Значение цвета формы, разделение, которого строго придерживались ученики, железная дисциплина и даже внутренняя роскошь школы вдруг обрели для меня смысл. Если способности, о которых он мне рассказал, на самом деле существуют, то несложно представить, каким могуществом обладают те, кто силой мысли способны заставить остальных сделать то, что им угодно. Они не просто способны заставить людей поменять решения в свою пользу, но и принудить их отдать все, что у них есть, не прибегая к насилию и не рискуя понести наказание. Неужели мой отец вел свои дела именно так? Но тогда как он вообще мог разориться? А что насчет учеников в желтой форме? Как они могут быть довольны своей судьбой? Мне было неприятно это признавать, но этот факт вполне объяснял то странное смирение, с которым они воспринимали все происходящее.

Вопросы возникали один за другим, и вскоре голова загудела, будто в ней поселился рой пчел. Решив, что дальше будет только хуже, я решила больше об этом не думать. По крайней мере, пока все и вправду не уляжется, как сказал учитель. Впереди маячила встреча с дядей и тетей, которые уже несомненно в курсе утреннего инцидента. Вздохнув, я натянула капюшон чуть ли не на глаза и поплелась в сторону дома.

Глава 7. Благословение звезд

Зима оказалась еще более суровой, чем я ожидала. С каждым днем ледяные, колючие ветра дули все сильнее, морозы крепчали, а снег валил так, словно решил засыпать все вокруг.

К тому времени, как я вернулась домой, все были уже в курсе, и разразился настоящий скандал. Стоя посреди гостиной, я слушала, как сотрясались стены старого дома от дядиного громкого рыка. Даже Николь на этот раз не пришла поглазеть, а испуганно заперлась в своей комнате. Сейчас мне и без того было плохо, и дядины громкие крики пролетали мимо моих ушей. Хуже было, когда по его приказу тетка потащила меня в подвал, приговаривая при этом про позор, который я навлекла на родителей самим фактом моего рождения и из-за которого они покинули этот город. Теперь ей не надо было скрывать правду о моем происхождении, и она не замедлила этим воспользоваться.

— Ты выродок, испорченная кровь, — едко шипела она, волоча меня по ступенькам. — Позорное пятно на репутации этого дома, которое нам всем приходится теперь терпеть.

Эти слова действовали хуже всяких криков.

Последующие три ночи я провела в подвале, взобравшись на гору из деревянных ящиков со старых барахлом и слушая раздававшийся с пола голодный крысиный писк. Не удовольствовавшись остатком скудного ужина, который в первую ночь я по глупости оставила внизу, некоторые из мерзких созданий даже пробовали взобраться к моему укрытию, но мне удалось скинуть их доской, которую я, заработав несколько заноз, отодрала от одного из ящиков.