Созвездие тишины - [11]
Шрифт
Интервал
Но как же холодно вокруг
И ночь черна,
Змеей куражится испуг,
Лишь шаг до дна.
Мы в век змеиный одиноки —
И ты, и я,
И омуты страстей глубоки —
Больна страна.
Искра звезды, не угасай,
Займись пожаром!
Двадцатый век, не догорай
Хмельным угаром!
Ты, как звезда, разверзни бездну
Иных времен,
И я на небе не исчезну
Среди имен.
* * *
Не плачь, душа, и не ликуй...
Все канет в вечности пучину,
И тлена хладный поцелуй
Венчает всякую кончину.
Неумолимо увяданье
Прекрасной свежести лица,
И не поможет покаянье
В неотвратимости конца.
Зачем же ты, Душа, страдаешь,
Зачем и любишь, и поешь?
Иль в тайне что-то понимаешь,
Что вместе с плотью не умрешь?
Лишь вознесешься в поднебесье,
Где благоденствие царит,
И там, объята райской песней,
Земной закончишь свой визит?
Ликуй, Душа, и пой набатом
О вечной странности любви
И тихим бархатным закатом
Венчай восход своей зари.
* * *
Раскинув ветви в переулок,
Средь пыльной жизни городской,
Зеленый сад, от ветра гулок,
Шумит спасительной листвой.
Там ласково души коснется
Берез веселый шепоток
И алым пламенем взметнется
Умытый росами восток.
Там с нами что-то происходит...
Печаль и смутная тоска
До озарения восходят
И тайну дарят облака.
И этот сад я видеть рада,
И в снег, и в рыжий листопад,
От майской свежести наряда
Светлеет утомленный взгляд.
Цвети, отрада нашей прозы,
И близкой радости залог,
Буди сиятельные грезы,
Ушедшей юности восторг!
* * *
Мне сон приснился сладко-звонкий,
Небесно-сине-голубой,
Где я молоденькой девчонкой
По василькам кружу с тобой.
Там травы в росах утопают,
Встречая розовый восход,
И звезды в небе догорают,
Скрывая счастья тайный код.
Там столько света и пространства,
И прелесть раннего утра,
Берез веселых постоянство,
И... вдруг я, бедная, мертва!
И небо странно опустилось,
Объяв холодной темнотой,
И молния во мне дымилась,
Сверкая шпагой золотой.
И я от ужаса проснулась...
Но впереди ужасный день..!
Закрыв глаза, я вновь вернулась
Туда, где жизни только тень.
* * *
Нету звезд, все сумрачно и серо,
Небо чуть на крышу не сползло,
Сединою рваной ошалело
Разметало и любовь, и зло.
Спеленало синее безмолвье
Городскую каменную стать,
Часовым в больное изголовье
Месяц выполз до утра сиять.
И пролилась нега голубая
На слепые, сонные дома...
Отдохни до первого трамвая
Город мой, от тяжкого ярма.
Шелестят за окнами секреты,
Таинства великие храня,
День грядущий явится ль ответом
На вопрос о смысле бытия?
А пока все сумрачно и серо.
Сгинул месяц в рваной седине,
Прошлое устало отболело,
Простонав на порванной струне.
* * *
У картины «Летний день» В. Орловского
Лес березовый на взгорье
Раскудрявился листвой,
По небесному раздолью
Облака плывут домой.
Ручеек, заросший цветом,
Не рябит игрой волны,
А спокойно шлет приветы
Первозданной тишины.
Бережком пасется стадо
На четыре головы,
Вот коровушкам отрада
Пощипать хмельной травы.
Мягко стелются травинки —
Пробежать бы босиком!
Воздух чист здесь, ни пылинки —
Проберусь туда тайком.
Под березы тихо сяду —
Закружится голова,
Век бы пить твою усладу,
Править неба кружева.
В суете рабочих будней
Я на несколько минут
Окунусь в ручей запрудный —
Песни в сердце расцветут.
* * *
Вот оно, сиятельное Солнце,
Что прорвало сумрачную мглу,
Высветив сквозь жалкое оконце
Радость, умиравшую в углу.
И тепло лучей его вливает
Чудотворный эликсир Любви,
Он в прозрачной синеве витает
И врачует раны у земли.
А дыханье нежное Любови
С радостью, оттаявшей в тиши,
Вознесли к благословенной нови
Устремленья ожившей Души.
Здравствуй же, сиятельное Солнце!
Пью лучей твоих животворящий свет,
Бытие пронизано, как Солнцем,
Утвержденьем всех грядущих лет.
* * *
Одиночество — не одинокость,
Но грань лукава и тонка,
В них восхождение и пропасть
И разноликая тоска.
Одна светла и величава,
Другая холодом разит.
Настанет час, когда отравой,
Одна из двух тебя казнит.
* * *
К тебе протягиваю руки
Сквозь время, память и снега,
Мне обезумевшие звуки
Гитара выплакать смогла.
О, золотое ожерелье
Неугасимых, светлых дней!
Перед распахнутою дверью
Остановлюсь я и теперь.
Испейте день, как наслажденье
Восторга чувственной души,
И совершите восхожденье
К высотам внутренней тиши.
И вам откроются просторы
Иного мира и времен,
От коих заслоняют шоры
Суетных целей и знамен.
Но дай нам, Боже, отрешиться
На день, на час или на миг,
Чтоб в Космос сущностью явиться
И... — ты Вселенную постиг!
* * *
Таинство ночи... иль утра?!
Какая зыбкая граница,
Уснули где-то все ветра,.
Им алый парус тайно снится.
И тихо, тихо на земле,
Лишь город затаенно дышит,
Он исповедуется мне
С надеждой, что его услышат.
А лик его чуть озарен
Голубизной ночного света,
Где звезды спущенных знамен
Не шлют спасения ответа.
Я слышу ровное дыханье
Могучей, каменной груди,
И тайно вижу начертанье,
Что будет с нами впереди.
Он так спокоен в предрассветье,
Но с алым всполохом зари
Его разбудят наши дети,
Его и слуги, и цари.
На зыбкой утренней границе,
Когда еще во власти ночь,
Мой город освещен зарницей,
Что свету солнечному дочь.
И воссияет над судьбою
Моей растерзанной страны
Вифлеемскою звездою
Всевосхождение из тьмы.
Вот уже опустела дорога
За темнеющим садом в ночи,
Притаилась повсюду тревога,
И дрожит огонек у свечи.