Сознание вне мозга, или Многомерность живого - [4]

«Распространено мнение, что в эпоху космических полетов мы так много знаем о природе, что нам более не нужно верить в Бога. Это мнение совершенно ошибочно. Лишь новое обращение к Богу может спасти мир от надвигающейся катастрофы. Наука и религия – это сестры, а не враги… Ничто так хорошо не организовано и не устроено, как наша Земля. Вселенная должна иметь Создателя, Мастера, Творца. Здесь не может быть иного вывода. Полет человека в космос является величайшим открытием, но в то же время это – только маленькая скважина в невыразимое богатство межпланетного пространства» – Вернер фон Браун (1912–1977).

«…Я не могу представить себе Вселенную и человеческую жизнь без какого-то осмысляющего начала, без источника духовной «теплоты», лежащего вне материи и ее законов. Вероятно, такое чувство можно назвать религиозным» – Андрей Дмитриевич Сахаров (1921–1989).

«Атеизм, как кажется его приверженцам, способствует науке. На самом деле вера может способствовать больше, чем атеизм. Атеизм как мировоззрение очень обедняет духовную жизнь человека и ставит преграды возможностям его познания» – Наталья Петровна Бехтерева (1924–2008).

Перед революцией 1789 года во Франции атеизм продвигали энциклопедисты, – философы и мыслители, которым казалось, что основные беды общества связаны с религиозной верой, и основной их темой была борьба не с конкретной политической властью, а со всей религией как таковой.

Например, писатель и просветитель Дидро, вроде бы, понимал несостоятельность атеизма с точки зрения здравого смысла. Вот его известный пассаж о крыле бабочки: «Отсюда следует, что если вселенная… да что вселенная! если крылышко бабочки несет на себе отпечаток разума, в тысячу раз более ясный, чем имеющиеся у вас свидетельства, что ваш ближний одарен способностью мыслить, то отрицать существование бога было бы в тысячу раз безрассуднее, чем отрицать, что ваш ближний мыслит».

Однако страстный политик и идеолог борьбы с религией побеждал в нем трезвый научный взгляд на мир. «Одно-единственное доказательство поражает меня больше, чем пятьдесят фактов… Я больше верю своему суждению, чем своим глазам. Если возвещаемая тобой религия истинна, ее истинность можно показать воочию и подтвердить неопровержимыми доводами. Найди их, эти доводы. К чему докучать мне чудесами, когда ты можешь сразить меня одним силлогизмом?». И далее делает вывод: «Значит, когда свидетельство чувств противоречит или уступает в силе авторитету разума, нет места выбору: логика повелевает следовать голосу разума». По Дидро выходит, что если человек уверовал в какую-то идею, то никакие факты и свидетельства уже не смогут переубедить его. Понятно, что это некий вид фанатизма, и на таком базисе наука никогда не смогла бы развиваться. Собственно, величие Декарта и состоит в том, что он отверг такую «философию» и предложил опираться на факты и опыт в познании окружающего мира.

В 1770 году вышла книга «Система природы, или о законах мира физического и мира духовного» барона Гольбаха. Современники называли её «библией» материализма, так как считалось, что в ней дано наиболее всестороннее обоснование материализма и атеизма той эпохи. Довольно многообещающее название, в котором явно указывается на существование двух миров, перечеркивается содержанием книги, где автор пытается доказать, что как раз духовного мира и не существует. Вот характерная фраза из этой книги: «Мы замечаем в самих себе и повсюду одну лишь материю и заключаем на основании этого, что материя способна чувствовать и мыслить. Мы видим, что во вселенной все происходит по механическим законам согласно свойствам, сочетаниям, модификациям материи, и не ищем других объяснений естественных явлений, кроме тех, которые наблюдаем в природе». С одной стороны все происходит по механическим законам, а с другой стороны материя способна чувствовать и мыслить. В каком учебнике по механике Гольбах усмотрел, что материя чувствует и мыслит?

«Мы доказали, что материя не мертва; что природа, деятельная по своему существу и необходимо существующая, обладает достаточной энергией, чтобы произвести все заключающиеся в ней вещи и наблюдаемые в ней явления». Конечно, он ничего не доказывал, просто отметил постфактум наличие живого в природе. По существу, Гольбах, как и впоследствии Фейербах, во всех сложных для объяснения случаях всегда вместо слова «бог» употребляет слово «природа». В конце книги он даже слагает возвышенные гимны ее величеству Природе. Но что же такое природа как не материя? Зачем вводится другой термин для одного и того же в сущности понятия? Конечно, никакого объяснения разницы между природой и материей не дается. Но материя – это понятие из физики, она подчиняется законам механики, ясно, что ни о каких чувствах или воле, присущих такой физической материи не может быть и речи. А понятие природа является уже не чисто физическим, оно включает и все многообразие жизни. Все серьезные философы и вводили понятия идеального или духовного именно из-за громадной разницы между живым и неживым. Гольбах даже и не пытается осознать или понять эту разницу между живым и неживым, материей и духом. Для него все очевидно и просто, – раз живое существует, значит, природа как-то создала его, поэтому просто скажем: «слава Природе!», – и забудем о понятиях идеального и духовного как о ненужных мифах. Собственно, из текста Гольбаха понятно, что он и не ученый, и не философ, его специализация – критика религии в любых ее проявлениях, всеми правдами и неправдами. Его предыдущие книги посвящены именно этому вопросу. Поэтому «Система природы» Гольбаха представляет собой многословный и страстный памфлет против религии, а к объяснению как устроена неживая или живая природа не имеет никакого отношения.