Сожженные революцией - [7]

III Как перейти границу

После двух месяцев заключения Герман Лопатин был выпущен на свободу. Эти два месяца определили всю его дальнейшую жизнь. Из крепости он вышел атеистом и убеждённым борцом с существующим общественным и государственным строем. Окончив образование, он едет в Италию с мечтой о подвигах в рядах дружин Гарибальди. Об этой поездке сохранилось мало сведений. Разумеется, совершена она была нелегально, по поддельным документам или вовсе без документов. В ряды гарибальдийцев Лопатин не попал. Движение к тому времени уже угасало, завершалось трагически неудачно, сам Гарибальди был арестован. Пройдя пешком от Флоренции до Ниццы, Лопатин посетил жившего там Герцена и вернулся в Россию. Первая же его юношеская авантюра показала: полицейский режим есть железное решето – выглядит устрашающе, но содержит в себе множество дыр, в которые всегда можно проскочить, если быть твёрдым и целеустремлённым, как игла.

Едва Лопатин вернулся на милую родину, как новый начальственный бред по отношению к нему не замедлил осуществиться. В феврале 1868 года он привлечён к следствию и вновь арестован по делу о так называемом «Рублёвом обществе». На сей раз ему пришлось отсидеть в Петропавловской крепости, в Екатерининской куртине, целых восемь месяцев. А за что?

«Рублёвое общество» можно назвать революционным, только если видеть революцию во всякой форме общественной самоорганизации. Впрочем, российские власти именно к этому и склонны – как в те, далёкие, так и в наши времена. Переводя на современный язык, это общество было «некоммерческой общественной организацией», подобной тем, что нынче (полтораста лет прошло!) попали под пресс охранительного закона. Кто входил в его состав? Группа друзей-единомышленников: Герман Лопатин, Феликс Волховский, Николай Даниельсон, Николай Любавин, ещё десятка два московских и питерских интеллигентов. Какие цели они перед собой ставили? Изучать русскую деревню, издавать и распространять книги. Разумеется, у них была своя идеология, и она не совпадала с официально установленными «видами правительства». Что-то от коммунистических утопий, что-то от социального христианства, что-то от позитивизма. Но ничего общественно опасного, заговорщицкого в планах общества не значилось.

Единственная книга, которую успели издать на ежемесячные рублёвые взносы (отсюда название общества), – «Древняя Русь» Ивана Худякова. Вся соль тут не в содержании книги – там нет никакой крамолы, есть лишь популярно изложенная история, – а в личности автора. Иван Худяков был осуждён по каракозовскому делу «как неизобличённый в знании о намерениях Каракозова, но уличённый в знании о существовании и целях тайного общества»[12]. За это «знание» он получил бессрочную ссылку в отдалённые места Сибири (там, в Иркутске, он и умрёт через девять лет от чахотки в лазарете для душевнобольных).

Согласитесь, издание книги познавательного содержания не есть преступление, даже если её автор осуждён. Собственно говоря, ни суда, ни приговора участники «Рублёвого общества» так и не дождались. Отсидев по полгода и больше, они были высланы из столиц в административном порядке, то есть исключительно по произволу жандармского начальства. Лопатин был направлен в Ставрополь «под надзор родителей». Можно ли придумать более неправосудное и бессмысленное решение? Если он виноват – накажите, если не виноват – оправдайте, снимите все подозрения. Но ведь охранительная власть не может признать себя неправой. И потому оставляет человеку один способ доказать свою правоту: прямое неповиновение власти, бунт.

Правда, Герман Лопатин в Ставрополе поначалу не собирался бунтовать. Он был хорошо принят в губернском обществе и, похоже, даже увлёкся предоставленной ему работой в должности чиновника для особых поручений при губернаторе. Но не проходит и года – и вот новая напасть, ещё более нелепая, чем предыдущие. Арест по «нечаевскому делу».

«Нечаевское дело» и его главный антигерой Сергей Геннадьевич Нечаев сыграли столь значительную роль в судьбе Германа Лопатина и в истории русской революции, что необходимо напомнить читателю, в чём тут дело.

Мещанин из Иваново-Вознесенска, учитель народных училищ Сергей Нечаев начал свою сатанинскую деятельность той самой весной 1866 года, когда Лопатин и сотни ему подобных подверглись бессмысленным арестам по «каракозовскому делу». Убеждённый и циничный разрушитель, человек, стремящийся властвовать над душами людей и наделённый даром такого властвования, Нечаев оценил ситуацию, сложившуюся в окружающем его молодёжно-интеллигентском обществе. Множество горячих молодых душ – аки стадо, потерявшее пастыря. Озлобленные арестами и прочими безосновательными карами, убедившиеся в тупой бездумности власти, эти молодые люди и девицы с горящими глазами и спутанными мыслями – идеальный материал для манипулирования в нужном ему, Нечаеву, духе. Он проповедует на студенческих сходках. В его проповедях звучит главный мотив: революция – наше всё, революция выше добра и зла. Все средства хороши. Чем хуже, тем лучше. Никакого блага, кроме пользы революции.