— Неплохо — согласился я — а как тут дела с мятежами, с терроризмом? Я слышал, тут спокойно…
— Спокойно… как в морге. Это в прямом смысле. Хватают по одному подозрению. Двое разговаривают — один потом обязательно донесет, о чем бы ни был разговор. Но иногда схватить не успевают — вы понимаете, о чем я?
— Понимаю…
— Недавно совсем было, на днях. Взорвали мост, по которому должен был ехать шах, он сам едва уцелел. Об этом — ни слова. Ни в одной газете, ни на одном телеканале.
— Шах жив?
— Жив… а вот директор САВАК пропал вместе со всей семьей. И никто даже вопросов не задает — был человек, и нет человека…
— И кто теперь директор?
— Генерал Абумаджид Тимур. Раньше отвечал за контрразведку.
— А предыдущего…
— Здесь в таких случаях даже не судят. Пропал человек — и все.
Тегеран вырастал на горизонте — загадочный, почти европейский, судя по безликим квадратным корпусам серого бетона.
— Что здесь производят?
— Да много всего. Это не Китай. Шах умный человек, он развивает не пошив, извините, трусов. Здесь есть собственные авто, собственные корабли, собственные железнодорожные локомотивы. Многое выпускается по лицензиям — но есть и свое. Недаром шах огромные деньги вкладывает в атомную энергетику — здесь у Атомспецстроя целый город построен.
— Город?!
— Ну, да. Екатеринбург-300 называется. Восемь с лишним тысяч постоянных жителей плюс те, кто вахтовым методом работает.
— И сколько уже построено?
— Двадцать реакторов введено в строй. Из них — десять тысячников[22], два — полуторатысячники. Есть шесть строящихся, четыре полуторатысячники — вот и считайте.
Я примерно прикинул. По уровню энергообеспеченности Персия превосходила любой регион Российской империи — а возможно и всего мира.
— Зачем столько? Куда девать свободные мощности?
Кондратьев зевнул
— Не знаю. Они платят — Атомспецстрой делает. Линии высокого напряжения протянули, продают. На Востоке ведь кондиционеры у всех. Летом — потребление вырастает лавинообразно, возможности купить свободную мощность всегда рады. Ну и… промышленность развивается как — никак.
Оно так…
На въезде в город стоял полицейский пост. С танком! Я даже не думал, что они где-то еще сохранились[23]. Самый настоящий "Богатырь-6", старый, с нарезной пушной калибра сто пять миллиметров если по иностранному мерить. Если по-нашему — выходит четырехдюймовка. Еще два пулемета — оба крупнокалиберные, пятилинейные. Неповоротливая, но опасная машина, особенно если против слабовооруженного противника.
— Откуда это здесь?
— Скупили. Здесь вся военная техника наша, кое-что не продаем, конечно, а вот такие вот раритеты — продаем только так. Шах скупает.
Последние танки были сняты с вооружения ведущих армий мира в середине семидесятых. Проблема была в том, что появились современные средства уничтожения танков непрямой наводкой —с вертолетов, управляемыми снарядами с гаубиц, управляемыми боевыми элементами крупнокалиберных РСЗО[24]. На смену танкам пришли универсальные шестидюймовые и восьмидюймовые гаубицы и штурмовые самоходки.
— Не все значит продаем?
— Не все, конечно. Самолетов здесь нет кроме наших, боевых вертолетов — тоже. Современные РСЗО и гаубицы тоже под запретом. Но старая техника — все равно ее девать некуда, а против народа и против террористов ее хватает. И еще — парады устраивать. Здесь очень любят парады, наши дивизии тоже участвуют.
Разумно…
Пост проскочили без досмотра, в то время как остальные вынуждены были ждать на жаре в своих машинах. Проверяли документы сплошняком, где то и машины обыскивали. Представить такое на Восточных территориях было сложно…
— Почему такие меры?
— Чрезвычайное положение. По случаю покушения на Светлейшего. Очередного.
Очередного?
— Очередного?
Варфоломей Петрович вздохнул
— Очередного. Конечно, все это только слухи — но за последние пару лет было как минимум три покушения и заговора. Все заговорщики естественно уничтожены, об этом запрещено не только говорить — но и думать. Только нам, дипломатам можно об этом говорить потому как иммунитет…
Мы въехали в город — скорость движения сразу снизилась, машин в городе было много. Не только легковых, но и грузовых, а также спецтехники. Наличие таких машин на улицах — верный признак того, что город строится и развивается. Для такой толчеи двигались довольно быстро, во многих местах были построены двухуровневые развязки вместо перекрестков, еще в каких-то местах — тоннели. Кое-где и строилось. Тоннели здесь строить одно удовольствие — не то, что в стоящем на болоте Петербурге.
— Куда сейчас?
— В посольство. Ознакомиться с обстановкой — я посмотрел на календарь в часах — завтра, кстати выходной. Как раз будет время обустроиться…
Кондратьев с жалостью посмотрел на меня
— Какой выходной… Выходные послезавтра начинаются.
— То есть? — не понял я — разве не в пятницу выходной?
— Нет. Шах запретил. Выходные — как в Европе, суббота и воскресение, у многих только воскресение и все. Религиозные праздники праздновать запрещено.
Мда-а-а… В Империи — несмотря на все связанные с этим проблемы — к югу от Босфора и в Казани выходной день — пятница. А здесь — получается, за Европой тянемся. Ох, напрасно. И тому что мост взорвали в этом случае — удивляться не стоит. Нельзя так с верой, если эта вера искренняя. Европейцами здесь все равно никто не станет — а вот дополнительное раздражение в общество это вносит.
