Сожженные Леса - [5]

Шрифт
Интервал

— Эй, человек, — крикнул он, — вставайте и следуйте за мной. Вас тут хотят повидать.

Незнакомец не ответил ни слова охотнику и, бросив на него суровый взгляд, сразу поднялся на ноги. Но его ноги так ослабели, что он бы упал, если бы только не поспешил опереться о вход грота.

Прошло две или три минуты, и наконец незнакомец сделал усилие и, преодолев силой воли боль, которую чувствовал, выпрямился.

— Пойдем, — сказал он и, шатаясь, направился к огню и остановился против Валентина Гиллуа.

Охотник внимательно и пристально посмотрел на него, это было легко, так как огонь костра ясно освещал лицо незнакомца. Что же касается до этого последнего, то он, кажется, и не заботился об этом внимательном осмотре; он по-прежнему оставался равнодушным и бесстрастным, и только одни его губы насмешливо улыбались перед этими людьми, которые были теперь его судьями.

Он был человек средних лет, небольшого, но крепкого телосложения, с правильными и выразительными чертами лица. Его взгляд был суров и пристален, а крючковатый нос, закругленный подбородок, широкий рот, украшаемый белыми правильными зубами, и его оливковый цвет лица придавали его физиономии какой-то особенный, величественный, могущественный вид и сразу указывали на его испанское происхождение.

А замечательная, непонятная непринужденность, с которой он держал себя, указывала больше всего на происхождение этого человека, а его нежные руки и красивые ноги были изящны и женственны.

В ту минуту, когда, по всей вероятности, люди, перед которыми он стоит, решали вопрос о его жизни или смерти, — казалось, он и не думал о том, что его ожидает, и это было бы непонятным для тех, кто не знает характера испанцев. Продлив свой осмотр две или три минуты, Валентин Гиллуа решился наконец прервать молчание.

— Ты мексиканец, — сказал он незнакомцу, — как же случилось, что тебя встретили так далеко от тех мест, которые обыкновенно посещают твои соотечественники?

Незнакомец пристально посмотрел на охотника, потом незаметно пожал плечами, нагнулся, поднял уголь и закурил сигаретку.

— Ты не хочешь отвечать? — продолжал Валентин.

— Прежде всего, — проговорил наконец незнакомец, — по какому праву ты меня спрашиваешь? Кто ты такой, что являешься с притязаниями предписывать законы? Не принадлежит ли земля всему свету? Напал ли я на вас? Расставлял ли я вам сети? Нет, я защищал только свою жизнь, которой угрожали. Какое вам до меня дело?

— Может быть, вы и правы, но я не вхожу в рассуждение с вами, а допрашиваю вас.

— А если я не хочу отвечать, что тогда произойдет?

— Что тогда произойдет?! — вскрикнул с горячностью Валентин.

— То, что вы меня зарежете, — перебил его живо незнакомец, — так как на вашей стороне сила.

— Не будем терять понапрасну времени в пустых рассуждениях, — заметил сухо охотник, — хотите вы мне сказать, кто вы — да или нет?

— Зачем вам это, — возразил тот, пожимая презрительно плечами, — если вы меня уже не узнали?

— Что вы хотите этим сказать? Разве я уже вас видел?

— Да, однажды — пять лет тому назад, в продолжение пяти минут. Но, однако, наша встреча была при таких обстоятельствах, что, несмотря на всю ее краткость, я удивляюсь, что вы забыли о ней.

— Я… — промолвил с удивлением Валентин. — Вы, вероятно, ошибаетесь.

Незнакомец покачал головой.

— Я нисколько не ошибаюсь, — сказал он. — Не тот ли вы французский охотник, которого прозвали в степях Искателем следов?

— Правда, но кто же вы?

— Я? Хорошо; так как вы хотите этого — я вам скажу: я тот человек, который, подвергая свою собственную жизнь опасности, почти один и без всякого оружия оросился между вами и вашими палачами в тот день, когда черные ноги привязали вас к столбу пытки… Но, — прибавил он с горькой иронией, — в этом свете всегда так: чем больше какая-нибудь услуга — тем меньше воспоминаний о ней. Вы забыли — это меня не удивляет, так как это в порядке вещей и должно было быть так; следовательно, мне не на что жаловаться.

— Я вспомнил. Навая Гамбусино! — вскричал Валентин, вскакивая и бросаясь к незнакомцу.

— Вы! О, я вас узнаю теперь.

— Наконец-то, — заметил незнакомец, сделав шаг назад и гордо подняв голову. Ну, кто вас останавливает, сеньор, — проговорил он, — не считаете ли вы себя мне обязанным?

— Да, — возразил в волнении Валентин, — да, я вам обязан.

— Итак, — продолжал опять насмешливо незнакомец, — пришел час расплатиться.

— Конечно, — горячо ответил охотник, — и я это сделаю.

— Я это знал, — заметил насмешливо мексиканец и грубым движением раскрыл себе грудь. — Убейте же меня, — вскричал он громовым голосом. — Так вот как вы, европейцы, люди севера, понимаете благодарность!

ГЛАВА II. Гамбусино

За смелыми словами, произнесенными с такою горечью мексиканцем, последовала тишина, полная гнева и немых угроз.

Добрый Дух и Курумилла стояли нахмурившись. Лица их изменились от гнева, а руки схватились за оружие, и энергические взгляды были обращены на Валентина Гиллуа как бы для того, чтобы дать ему понять, что, по их мнению, такая дерзость требует немедленного искупления. Охотник меланхолически улыбнулся и протянул руки к своим друзьям.

— Остановитесь, — сказал он и медленно обернулся к мексиканцу, который стоял в двух шагах от него, сложив руки на груди. — Сеньор, — начал он нежно и с такою грустью, которую невозможно передать, — это правда, что я вам обязан спасением своей жизни. Вы сами только что сказали, что мы виделись тогда всего пять минут и что вы спасли меня, не зная, кто я. Случай заставил нас расстаться. С тех пор прошло пять лет, и вот сегодня тот же случай свел нас опять, и вот без всякого объяснения с моей или с вашей стороны вы обижаете меня и всю нацию, к которой я принадлежу, причем бездоказательно. Знаю ли я, что произошло между вами и моим другом? Знаю ли я, с какой целью вы бродили в окрестностях этой пещеры; вы, старый охотник, хорошо знаете, что для человека самый неумолимый враг — это тот, кого неожиданно встречаешь вблизи своего лагеря. Мы, я и мои друзья, считали себя в безопасности, находясь в этой местности, которую мы выбрали, ценя ее отдаленность. Ваше присутствие в нескольких шагах от этого грота показалось подозрительным моему другу. Ваше первое движение, когда вы убедились, что вас заметили и открыли, заключалось в том, что вы схватились за карабин. Мой друг, вместо того чтобы застрелить вас как животное, удовольствовался тем, что обезоружил вас и поставил таким образом в невозможность вредить себе. Неужели же это называется поступать по-неприятельски?


Еще от автора Густав Эмар
Короли океана

С дальними странами, морской стихией, индейцами, золотыми приисками и прочими атрибутами приключенческой литературы французский писатель Гюстав Эмар (1818–1883) познакомился вовсе не в библиотеке. Еще мальчишкой он сбежал из дому и устроился юнгой на корабль, стремясь во что бы то ни стало добраться до «страны чудес» – Америки. Двадцать лет странствий позволили будущему писателю впрок запастись захватывающими сюжетами. В романе «Короли океана», завершающем одноименный цикл, с удивительной яркостью воплотился сам дух приключений: атмосфера свободы, битвы на земле и на море, захватывающие любовные истории, гордые и благородные герои – пираты, авантюристы, безжалостные к врагам, но честные и справедливые.


Береговое братство

XVII век. Панама. Отвергнутый сын короля Испании жаждет мести. Отплыв в Новый Свет, он присоединяется к грозному обществу флибустьеров и объявляет беспощадную войну своей родине на суше и на море.Гюстав Эмар (1818—1883) – писатель и путешественник, которого современники прозвали «французским Купером», прославился не только романами об индейцах, но и многотомным циклом о карибских пиратах.



Заживо погребенная

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.



Том 7. Авантюристы. Морские цыгане

В седьмой том Собрания сочинений известного французского писателя Гюстава Эмара входят романы «Авантюристы» и «Морские цыгане», описывающие подвиги флибустьерской вольницы.