Сожженные дотла. Смерть приходит с небес - [40]

Солдаты что-то искали в лисьей норе. Они посветили Зощенко в лицо. Было такое впечатление, словно они кого-то потеряли. Тем временем он уже привык к вони своей мочи. Брюки приклеились к бедрам. Когда он их сжимал, ему становилось лучше. Он был в забытьи. Голоса солдат разбудили его. Он не понимал, что они говорили. Он только чувствовал, что говорили о нем. Отвращение, с которым они его хватали, выдавало их намерения. Они потащили его по проходу. Боль снова ударила в бедро. Он отчаянно пытался вцепиться в сырую землю. Они тащили его дальше. Для них он уже был трупом, который начал разлагаться.

Свет дня упал на его пепельное лицо. Проклятое солнце, под которым он должен был делать последние вздохи. Он хотел назад, в склеп, где его окружала безопасность. Ни как прикончить кошку в пыли. Ни как разбить икону о казарменный плац. Он чувствовал раскаяние и отвращение к самому себе. Если бы икона тогда пошевелилась, его бы жизнь пошла по-другому и котенок был бы еще жив. Проклятая картинка с богом, которая не давала никакого знака…

XIII

Сначала с запада донесся неясный шум, который мог бы производить мотор самолета. После этого серебряная птица появилась прямо над высотой. Пару раз она пролетела над развороченным опорным пунктом.

Лейтенант Трупиков с большим трудом смог против солнца рассмотреть черные прямые кресты на плоскостях. Над позициями затерявшейся кучки немцев взлетели белые ракеты. Он надеялся, что немецкий разведчик не заметит их на ярком солнце. Он прижался к стенке окопа и следил за каждым движением самолета. Казалось, что голая высота его интересовала гораздо меньше, чем парализованный фронт у полосы болот. Внезапно там установилась зловещая тишина. Танки, как пугливые звери, прижались к земле. Только у немцев, позиция которых преграждала ему путь к полосе болот, было оживленно. Они размахивали плащ-палатками, кричали и стреляли, будто летчик мог услышать производимый ими шум.

Самолет неутомимо летал туда и сюда, снижался и снова взмывал в небо, завывая мотором. Когда он пролетал над скелетом стальной мачты и остовами танков на высоте, лейтенант Трупиков надеялся, что он отвернет. Нет. Самолет внимательно изучал окрестности. И лишь потом улетел.

У лейтенанта возникло неприятное чувство. Наконец он понял, почему самолет не хотел далеко залетать за линию фронта.

Со стороны Эмги послышалось тихое нарастающее гудение. Потом он различил на небе темные точки. Давление воздуха усилилось. Его люди за полосой болот начали дрожать. Беспомощные танки пришли в движение. Красноармейцы стали разбегаться в разные стороны, как тараканы. А потом Трупиков услышал выстрелы зениток, глухие разрывы снарядов которых оставляли в небе облачка. Эскадрилья развернула строй. Самолеты летели друг за другом по идеально прямой линии.

Разведчик держался в стороне, как будто он был ни при чем. До тех пор, пока из его серебристого тела не вылетел рой ракет. Ракеты веером опускались на участок позади болота. Лейтенант Трупиков почувствовал стыд от облегчения, которое он испытал. Теперь он знал цели атаки. Ни одна из ракет не отклонилась в сторону его позиций. Точно как ястреб, первая машина начала пикировать на полосу болот, пролетая мимо облачков от разрывов зенитных снарядов. Прямо перед линией его окопов она выйдет из пике. Ужасный вой сирены пронизал воздух. Трупиков был беспомощен перед атакой самолетов. Парализованный страхом, он смотрел, как выступающая кабина с распластанными крыльями несется на него. Он видел, как бомба отделилась от корпуса пикирующего бомбардировщика и продолжала лететь в направлении его полета. Теперь бомба ввергла его в панический ужас. Было необъяснимо, что она пролетела над его окопами и не попала в немцев, а угодила именно туда, куда приземлились ракеты, — в болото. Содрогнулись воздух и земля, полил дождь из болотной жижи, поднялись клубы дыма. Раздалась пулеметная очередь, и вместе с ней до лейтенанта долетела ударная волна — невидимый кулак впечатал его в землю. Снова раздался вой. Снова приближалась оскаленная морда. Визг сирены разрывал нервы. Самолет за самолетом сваливались в пике, бросали бомбы. Казалось, что за болотом кипит земля. Орудийный лафет летел по воздуху, как ковер-самолет. Башня танка парила, словно ее через кустарник нес ветер. Потом ее почти осторожно поставило на землю.

Людей в этом аду лейтенант не видел. Казалось, что они исчезли в земляных фонтанах. Однако танки и все, кто еще остался в живых за болотами, не хотели погибать просто так. Со всех сторон открыли огонь счетверенные пулеметы. Град пуль ударил навстречу завывающим самолетам. Пулеметы с танков отвечали на пулеметные очереди с самолетов. Разыгрывался жуткий спектакль, за которым неотрывно следили и немцы со своих позиций. Лейтенант Трупиков плакал от бешенства, когда на его глазах взлетел на воздух танковый батальон, а вместе с ним и надежда на поддержку. Он уткнул лицо в землю. Из этого состояния его вывел мощный взрыв. С языками пламени в воздух поднималось грибовидное облако дыма. Комья сырой земли шлепнулись в окоп. Счетверенные пулеметы подбили пикировавший самолет, последний в эскадрилье.