Сожженные дотла. Смерть приходит с небес - [17]
— Не стреляйте, не стреляйте…
Постоянно, с короткими перерывами.
— Кто идет? — услышали они вдруг за поворотом.
— Пароль? — спросил унтер-офицер у посыльного.
— Дрезден.
— Проходите.
Солдат стоял за кучей, накрытой плащ-палаткой. Она перегораживала траншею. Двое других сидели за русским пулеметом, стоявшим на куче.
— Крепкий замок есть наш Бог, — сказал унтер-офицер и зашел на участок обороны. Он показал назад, где стрелял пулемет, который они слышали до этого: — Что там происходит?
— Они пытаются прорваться в лоб под прикрытием тумана. Но не прошли. Застряли в болоте, и мы их всех покосили.
— Хорошо, — сказал унтер-офицер, — теперь командование принимаю я. — Он посмотрел, как посыльный тоже зашел, при этом немного сдвинул плащ-палатку и отпрянул. Под ней открылась куча мертвых тел. Чтобы использовать их в качестве бруствера, их свалили в кучу одно на другое.
— Господи! — ужаснулся посыльный.
— Не обращай внимания, — сказал унтер-офицер. — Любимому Господу такое нравится, иначе он бы этого не допустил.
Он тщательно раскурил сигарету.
— Ударение приходится на «любимому», — сказал он по-хамски.
Посыльный молчал.
— Позаботься о раненых, только не говори им, что мы в окружении и не сможем отправить их в тыл.
Посыльный пошел по траншее.
— В таких случаях говорят: «Есть, господин унтер-офицер!» — крикнул ему вдогонку унтер-офицер. Ответа он не получил. Посыльный исчез в тумане. Вот так вдруг он обидел унтер-офицера.
IV
Зощенко стрелял из автомата по пулемету в тумане, укрываясь за танком. Разрывы ручных гранат ослепили его. Потом пули ударили в траки гусениц. Ему пришлось залечь.
Он заметил, что первый выстрел танка пришелся слишком высоко. Второй попал точно в пулеметное гнездо. Командир танка с ранением в голову упал в башню. Все это Зощенко переживал, как в страшном сне. Десять-двенадцать его сибиряков висели со скрюченными руками и ногами на колючей проволоке. Перед ним — туман, рядом с ним — танк. Словно бы издалека он слышал гул мотора. Вокруг него были красноармейцы, но он, как всегда, был один. Лейтенант Трупиков в канаве пригнулся, изготовившись к прыжку. Зощенко не замечал, что все они ждут его, его примера. А он не воспринимал действительность.
Соловьев стоял рядом с ним. Как всегда, блестел глазами. Хотел что-то сказать. Это было видно по его рту, по его глазам. Это передавало все его лицо. Но он ничего не сказал, сделал только испуганные глаза. Как будто босой ногой наступил на осколок стекла. Никакого волнения. Никакого намека на страх. Неприятное удивление, в котором не было ничего плохого. Вот так он и принял смерть. Зощенко не знал, где в него попали. Соловьев сел. Не так, как садится человек, и не так, как садится раненый. Немного удивленно, но умиротворенно. При этом он был уже мертв.
Зощенко смотрел на происшедшее с неверием и удивлением, что вот так можно умереть. Не готовясь. Не додумав до конца мысли. Не досказав слова, которое уже сформировали губы. Где же тогда завершение, кульминация? Ведь именно Соловьев говорил об этом. Другие тоже гибли. На его глазах. Чужие люди. Такие же чужие, как и красноармейцы, окружавшие его и чего-то ждавшие. Чего ждавшие?
Пришло время пробиваться через проволоку. Против слоя тумана. Колючая проволока. Мелкие капельки моросящего дождя. Точно так же, как и тогда…
Мурманск. Порт. Пристань с железными столбами и колючей проволокой. Солдат в тумане. Ствол его винтовки блестел от мелких капелек дождя. Сам он, маленький мальчик, был промокшим насквозь. Ему было зябко. Но он — солдат и не должен покидать своего поста. Там дальше — еще один, в белом тумане. Холодный ветер с моря. Издалека доносится глухой звук туманного сигнала. Все время эта колючая проволока. Игра маленького мальчика в матросском костюмчике, который мечтал и промок и с температурой вернулся домой. Мама его раздела, мама ничего не спрашивала. Мама держала маленькую горячую руку и смотрела на него. Маленький мальчик больше не хотел быть один. Он прижал мамину руку к своим губам. И удерживал, обхватив ее. А мама ждала, пока он не уснет…
Зощенко перебрался через последнюю линию проволочных заграждений. Рядом с ним — сибиряки. Их сапоги вязли в болоте. Их затягивало. Лишь с большим трудом удавалось пробираться вперед. Коричневые лужи. Зеленые пятна мха, которые пощадили снаряды…
…Кладбище в Мурманске. Коричневые лужи. Его высокие ботинки вязнут в глине. Черный мамин гроб. На нем — зеленое, как мох, покрывало. Четыре человека с равнодушными лицами. Бородатый поп. Люди, которых он не знал. Они выражают ему соболезнование. Мама, дорогая мама. Забери меня с собой. Не оставляй меня одного… Мама больше не слышит. Единственное, что осталось, — холмик выкопанной земли…
Выкопанной земли. Зощенко посмотрел на воронки, на разбитый пулеметный окоп. Он видел это словно через стекло. Спустился в окоп, наступил на доску. Перед ним — упавшая коробка с отскочившей крышкой. Высыпавшиеся патроны…
…На сырой платформе. Перед ним лежал его чемодан с отскочившей крышкой. Белье вывалилось. Множество чужих людей. Все смотрят, как он стоит у чемодана. Кто-то смеется. Никто ему не помог сложить вещи обратно в чемодан. Тут загремел подходящий поезд. Люди пришли в движение. Он хотел поспешно засунуть вещи снова в чемодан. Его толкнули. Все устремились вперед. Никто ни на что не обращал внимания. Маленький мальчик в застиранном матросском костюмчике захотел снова наклониться над своим чемоданом. Но его увлекли прочь. Ноги наступали на его белье. Грязная подметка надавила на мамин портрет…
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Июль 1943 года, Курская дуга. Переломный момент Великой Отечественной войны. Собрав огромные силы — до миллиона бойцов, около трех тысяч танков, самоходок и штурмовых орудий, — гитлеровцы пытаются прорвать фронт и вновь захватить стратегическую инициативу. На острие главного удара идут грозные Pz.VI Tiger элитной дивизии «Grossdeutschland» («Великая Германия»). Немецкие танковые асы уверены в своем превосходстве над «иванами». Они не сомневаются в «военном гении фюрера» и скорой победе Рейха. Их неуязвимые «Тигры» со 100-миллиметровой броней, мощнейшим орудием и непревзойденной цейсовской оптикой должны сокрушить любую оборону… Но здесь, на Курской дуге, нашла коса па камень! Здесь Красная Армия сломает хребет Вермахту.
Новый боевик от автора бестселлера «Русский диверсант абвера». Завершение сверхсекретной операции «Sprung des Tigers» («Прыжок тигра»), которая должна изменить ход Второй Мировой войны. Немецкий агент, прошедший выучку у легендарного Скорцени, против оперативников СМЕРШа и НКВД.Он заброшен в советский тыл со спецзаданием, которое обязан выполнить любой ценой. Его абвергруппе доверена ключевая роль в покушении на Сталина. По его следу идут лучшие «волкодавы» Абакумова и Берии. Его обложили, как волка, засадами и патрулями, его явки провалены, а «парши» (смершевское прозвище немецких агентов-парашютистов) ликвидированы военными чекистами.
Он — русский диверсант абвера, агентурная кличка Крот, личный номер 88-25026 (а на смершевском сленге таких агентов-парашютистов зовут «паршами»). Сын расстрелянного белого офицера, он люто ненавидит «безбожный сталинский режим» и готов сотрудничать не то что с гитлеровцами, а с самим Дьяволом, лишь бы освободить Россию от «красной чумы». Он прошел спецподготовку в лучшей разведшколе абвера под руководством самого штурмбаннфюрера СС Скорцени и пережил две «заброски» в глубокий советский тыл, вернувшись с ценными сведениями и заслужив боевые награды Рейха.
«Das Ziel treffen!» («Цель поражена!») — последнее, что слышали в эфире сбитые «сталинские соколы» и пилоты Союзников. А последнее, что они видели перед смертью, — стремительный «щучий» силуэт атакующего «мессера»…Гитлеровская пропаганда величала молодых асов Люфтваффе «Der junge Adlers» («орлятами»). Враги окрестили их «воздушными волками». А сами они прозвали свои истребители «Мессершмитт» Bf 109 «Der himmlisch Messer» — «клинком небесным». Они возомнили себя хозяевами неба. Герои блицкригов, они даже говорили на особом «блиц-языке», нарушая правила грамматики ради скорости произношения.