Создатель кошмаров - [13]

Рядом скрипнуло что-то, как будто ножки скамьи по полу. Я поднял голову, выпрямляясь. По проходу между рядами к моему укромному месту за деревом шла девочка-подросток. Невысокая, тонкая, в коротком светлом платье, на ногах сандалии, золотистые ремешки оплетают худые голени. Она села рядом со мной, расправила подол на коленях, а затем медленно повернулась ко мне. У нее было белое плоское лицо, без носа и рта. А вместо глаз — две черные спирали, прорезанные в плоти. Они медленно вращались, из узких щелей на щеки текли мутные струйки грязи или крови.

Я смотрел в них, чувствуя, как немеет затылок. Существо рядом со мной пошевелилось, нижняя часть его лица задергалась, кожа вспучилась пузырем и лопнула с оглушительным визгом.

Я дернулся и открыл глаза. Висок холодел от стекла, к которому я прижимался мгновение назад, а за плечо меня кто-то решительно тряс.

— Эй, с тобой все в порядке?

Я выпрямился, повернулся. Рядом сидел молодой мужчина. Его куртка была расстегнута, под ней виднелась белая туника с золотой полосой. На светлых кудрявых волосах — широкополая шляпа-пегас с крылышками, за поясом крылатый жезл вестника — керикион. Глаза, смотрящие на меня с участливым вниманием, сверкали золотой пылью вокруг зрачка. В руке с широким браслетом по запястью — пластиковая бутылка с водой.

— Держи. Выпей. Похоже, тебе приснился кошмар.

Все еще замороченный после резкого перехода от сна к реальности, я взял бутылку.

— Спасибо… Трисмегист.

Он рассмеялся, довольный. И только теперь, оглядевшись, я увидел, что меня окружают веселые люди в костюмах древних богов и героев. Эти наряды забавно сочетались с современной одеждой остальных пассажиров на вокзале. Все еще не уверенный, что нахожусь не во сне, я смотрел по сторонам… Мне понадобилась целая минута, чтобы понять — все они едут в «Этномир». Огромный исторический парк-музей, где жители Полиса любили проводить выходные и праздники.

— Плохой сон? — спросил меня человек, одетый Гермесом.

— Бывало и хуже. — Я отдал ему бутылку, поблагодарив кивком.

— Проблемы?

Забавно слышать вопрос, который обычно я сам задавал людям, выглядевшим обеспокоенными, озадаченными или взволнованными.

— Нужно сделать выбор. Сложный выбор.

— О, это по моей части. — Древний бог сложил руки на груди и посмотрел на меня с лукавой усмешкой. — И в чем сложность?

— Логическая задача. Три человека. Один из них важен. Но нужно понять какой. И я пока не знаю, как это сделать.

Золотые линзы в глазах моего собеседника заискрились. Бог разума, ловкости, красноречия, покровитель астрологии, алхимии, посланник богов и проводник душ умерших проницательно улыбнулся.

— А может, ты подходишь не с того конца. Что, если выбора нет. И важны все трое. Каждый по-своему.

Я уставился на собеседника. Такая мысль не приходила мне в голову.

Ламия. Оракул. Ученый…

Я вскочил, увлеченный новой идеей.

— Ты себе даже не представляешь, как мне помог, Трисмегист.

— Всегда пожалуйста, — отозвался он.

Вдохновленный неожиданным поворотом событий, я направился к выходу из зала.

Ламия. Оракул. Ученый.

Если допустить, что важны, действительно, все они, то с кого мне лучше начать?

Я оглянулся на парня в костюме бога. Он смотрел мне вслед. Жезл в руке, небрежно опущенной на спинку кресла, покачнулся, и мне показалось, что змеи, обвивающие его, шевельнулись. Одна посмотрела на меня, лизнув воздух раздвоенным языком, другая подмигнула рубиновым глазом.

Я тряхнул головой и провел обеими руками по лицу. Феликс говорил как-то, что сновидящие, чрезмерно погруженные в свою работу, могут начать путать сон и явь. Срываться с грани, отделяющей один мир от другого, и не замечать мгновение перехода. Не хотелось, чтобы нечто подобное начало происходить со мной.

У входа в туалет крутился механический уборщик. Увидев меня, он приветливо мигнул зеленым огоньком сенсора и вежливо посторонился. Я вошел в просторное светлое помещение. Зеркало, занимающее всю стену над рядом раковин, отражало бежевые плиты травертина. Темное состаренное дерево дверей гармонировало с ним цветом.

Я махнул рукой напротив сенсорного датчика крана, наклонился над керамической чашей, плеснул в лицо холодной воды. Состояние раздвоенности стало рассеиваться. Стабильность реальности перестала покрываться трещинами. За спиной стукнула дверь кабинки, послышался приглушенный детский смех.

В соседней раковине зашумела вода. Краем глаза я видел, как молодая женщина умывает маленькую девочку, а та смеется и пытается дотянуться до тонких палочек в стеклянной колбе диффузора, стоящего на мраморной столешнице. Когда она задевала их, аромат жасмина становился сильнее. Нормальная обыденность.

Я выпрямился, взглянул в зеркало, и тут же гладкая поверхность приобрела глубину, интерактивная панель отреагировала на мое движение. По ней побежали надписи, представляющие интерес для путешественника. Дружелюбное приветствие. Сегодняшнее число. Температура на улице. Время до отправления следующего экспресса. Расписание движения транспорта. Схема, помогающая добраться от зала ожидания до ресторанного дворика. И так далее.

Ничего нового. Я уже отворачивался от зеркала, когда среди стандартных строчек мелькнуло то, чего там не могло быть. Почти уверенный, что мне показалось, я снова повернулся к стеклу, и спустя мгновение среди букв и цифр мелькнуло «…Кора…». Вновь исчезло и загорелось красным в другом месте табло: «Брима Кора». Слова наливались зловещим багрянцем, наползали на остальные надписи, становились все больше и ярче. Теперь они пульсировали и занимали собой все зеркало.