Создатель - [12]

«Проклятый старик! – мелькнула злобная мысль. – Это все из-за него».

– Если я поплыву, то привезу тебе лекарства, – сказал он. – Обещаю. Я привезу их. Антибиотики, спазмолитики… Я приведу за собой помощь. Тебя вылечат. Обещаю.

VI

Сектанты. Отвратительное чувство, когда ты живешь в их окружении. Чувство, что ты чужак. Живой среди мертвых.

Проходили однообразные дни, сплетенные из жары, дождей и музыки, которую Нейт успел возненавидеть.

Ему казалось, что он плавает в густом тумане, но вместе с тем он никогда не терял бдительности. С сектантами стычек почти не случалось. Как выяснилось, было не так сложно затеряться среди них. Если не считать редких вопросов, на которые его научил отвечать Брахур, они не обращали на него особого внимания.

– Просто говори, что идешь молиться.

Это работало и подозрений обычно не вызывало. Сектанты рассеянно кивали и брели по своим делам.

– Мимикрия, – говорил Брахур. – Искусство обманывать, чтобы выжить.

– Что такое «мимикрия»? – спросила Сифинь.

– Когда ты умеешь притворяться, – улыбнулся парень. – Например, зеленые кузнечики умеют прятаться в траве, а заяц зимой меняет шерстку на белую, как снег.

– Здорово, – сказала девочка.

– Мы тоже будем чуточку притворяться, – добавил Нейт.

– А как?

За дни, проведенные на острове, она загорела, ее кожа стала золотистой. Большие голубые глаза с любовью смотрели на Нейта.

– Я покажу тебе, – сказал он.

Сифинь ходила за ним по пятам, и Нейт был уверен, что сектанты считают ее его дочерью. Кажется, она научилась ему доверять. Это льстило ему, хоть он и понимал: если его раскусят, они оба окажутся в смертельной опасности.

Чтобы не выделяться, иногда они спускались к океану и притворялись, что молятся волнам. Они садились на пятки, делали серьезные лица и кланялись, беззвучно шевеля губами. Вместо молитвы Нейт частенько напевал какую-нибудь песню. Сифинь – что-то бормотала о Клер. Бывало, Нейт и приходил один.

Поначалу ей было страшно сидеть на пляже в окружении сектантов, но Нейт предложил девочке относиться к этому как к игре, и вскоре «молитвы» вошли у них в привычку. Возвращаясь в укрытие, они часто смеялись над собой.

«Просто невероятно! – иногда думал он. – Я живу в секте, и у меня есть дочь!»

Случалось, он видел на берегу собравшуюся вокруг старика толпу. Они с Сифинь благоразумно обходили стороной эти сборища. Однако ему всегда было любопытно наблюдать, как сектанты преклоняются перед своим пророком.

Нейт с ужасом смотрел на его повелительно простертые руки, сверкающие глаза и высохшее тело, покрытое белой накидкой. Видимо, они сшили ее из своей одежды. Старик вызывал у Нейта то неприятное чувство, которое ощущаешь, когда тебе выбивают почву из-под ног. Нейт подавленно отводил глаза и говорил Сифинь, что нужно поторопиться.

Терзавший его вопрос о том, как он попал сюда, оставаясь без ответа, постепенно трансформировался в другой – как отсюда выбраться. Мучительное копание в воспоминаниях надоело ему, он понял, что устал рыться в памяти. Это всегда оканчивалось ничем.

Однажды они с Сифинь пришли на берег и сели в отдалении от кромки воды, за спиной у большинства молящихся. Вскоре появились и другие. Куда ни глянь, по пляжу маячили фигуры сектантов. Они стягивались к берегу, точно муравьи к куску сладкой дыни.

Их лица напоминали гротескные маски, движения выглядели плавными и неторопливыми. Нейт насчитал в поселении полторы сотни мужчин, почти столько же женщин и девять детей. Он привык смотреть на них, определяя степень фанатичности – достаточно было заглянуть человеку в глаза или послушать его речь, чтобы оценить, насколько тот любит и предан Маркусу.

Почти у всех горел во взгляде странный огонек, а на губах замирала неприятная полуулыбка. Такая, как ему казалось, бывает у убийцы, сбежавшего из тюрьмы.

Их голоса тоже звучали странно – отрывисто, толчками.

– Не все из них слепо верят, – говорил Нейт Брахуру. – Думаю, наберется как минимум человек двадцать, которые только делают вид, что молятся океану.

– Вполне вероятно, – рассеянно отвечал тот.

Нейт ждал появления рыжей девушки лет восемнадцати. Высокая, тоненькая, гибкая. Он всегда с интересом наблюдал за ней. Она напоминала ему солнце среди этого беспросветного мрака. Ежедневно, утром и вечером, она сидела на одном и том же месте, рядом с небольшой заводью, и молилась волнам.

Она казалась ему красивой, и эта красота никак не вязалась с ее верой в Маркуса. Возникал странный диссонанс. Почему она верит в него? Все дело в обезвоживании? Она тоже потеряла рассудок?

Ее руки с тонкими, сложенными чашечками пальцами касались бедер, глаза смотрели на волны, губы шептали молитву.

Поначалу Нейт был уверен, что сможет вывести ее из этого транса. «Мне удастся ее разбудить, – думал он. – Уж меня-то она должна послушать. Я разумен, в отличие от них. Я объясню ей». Однажды он осмелился, обратился к девушке, но она промолчала.

– Почему вы верите в него? – спросил он осторожно.

Она ответила ему едким, обжигающим взглядом, от которого ему стало не по себе. Больше он не предпринимал попыток, лишь молча наблюдал за ней во время их с Сифинь псевдоритуалов.