Созданы друг для друга - [70]

В лобби лохматый парень из персонала раздает нам завтраки в дорогу: черствый круассан, кусочек сливочного масла в фольге и маленький пакетик клюквенного сока. Впрочем, не важно. Мой желудок со вчерашнего вечера сжался в комок от переживаний. Даже если бы и хотела, я бы вряд ли смогла поесть.

Поднимаясь по ступеням в автобус и выбирая место, я ищу глазами Джейсона, но его все еще нет. Я сажусь у окна в середине салона и жду, что, наверное, он скоро плюхнется рядом и сожрет мой завтрак. Через пару минут растрепанная рыжая голова в бейсбольной кепке появляется перед автобусом. Мой желудок делает сальто.

Джейсон идет по проходу между сиденьями и кивает всем в знак приветствия. Поравнявшись со мной, он смотрит на пустое сиденье рядом и проходит мимо. Я не удивлена тем, что он не захотел сесть со мной. Я удивлена тем, что он лишь коротко кивнул мне перед тем, как плюхнуться на два ряда ближе к водителю. Не пожелал доброго утра и даже зубрилой не обозвал? Ни единого слова?

Вытянув шею, я выглядываю из-за сиденья, стоящего передо мной: может, Джейсон обернется и что-то скажет? Но автобус вздрагивает, и мы выезжаем на дорогу. А Джейсон даже не взглянул в мою сторону.

Я прислоняю голову к стеклу и вижу его руку у окна. Он передает что-то вперед, но я не вижу что. Я жду и пристально слежу. Когда он снова тянется вперед, я вскакиваю и делаю вид, что потягиваюсь, а сама смотрю на него. Джейсон передает записку Саре Финдер.

Я плюхаюсь обратно на место с такой силой, что чувствую, как пружина сиденья больно впивается в меня. Но мне плевать. Честно говоря, я даже рада почувствовать эту боль: так хотя бы есть объяснение слезам, которые наворачиваются на глаза. Я с силой зажмуриваюсь, чтобы ни одна слезинка не скатилась по щеке, и вызываю в памяти составленный вчера ночью список вещей, которые я ненавижу в Джейсоне: он бесит меня, обзывается, позорит меня на людях, ненавидит книги, которые я так люблю, и, главное, он выскочка. Секунда – и я снова его ненавижу. И теперь для ненависти у меня появилась еще одна весомая причина.

Он подарил мне лучший поцелуй в жизни – мой первый настоящий поцелуй, а теперь делает вид, будто ничего не было. Даже хуже – теперь он флиртует с Сарой прямо у меня на глазах.

Вся оставшаяся поездка превратилась в кошмар. Я пытаюсь слушать айпод, но каждый трек в моей библиотеке превратился в песню о счастливой любви. Джейсон был прав: какое же это дерьмо!

Когда автобус выезжает из города, мой телефон вибрирует у бедра. Я выуживаю мобильник из кармана и открываю. Там сообщение: «Просто хочу сказать: надеюсь, у тебя хороший день. К.».

Никогда еще полный заряд батареи на телефоне не приносил мне столько радости. Милое сообщение от Криса – это как раз то, что мне сейчас нужно. И к счастью, оно не нуждается в анализе или расшифровке. А главное, совсем не обязательно выдумывать остроумный ответ. Наконец я могу ответить сама и (ах!) честно: «Бывали дни и получше…»

Через несколько секунд приходит ответ: «Если проходишь через ад, не останавливайся. Черчилль». Я смеюсь. Мой отец всегда цитировал эту фразу, а мама всегда его ругала за то, что тот рассказывает про ад при мне. «Люблю эту цитату. А как тебе Фрост? «В двух словах о жизни: она продолжается».

Я нажимаю «Отправить» и представляю, как Крис сидит в каком-нибудь кафе с книгой, чашечкой латте и с телефоном в руке. Может, привычным жестом поправляет очки на переносице, прежде чем ответить на мое сообщение, а может, закатывает рукава своей потрепанной фланелевой рубашки. Представляю, как черные пряди падают ему на глаза, пока он печатает, и сердце мое трепещет. «Классно. Когда встретимся?»

Автобус резко останавливается, меня бросает на спинку впереди стоящего сиденья. Телефон выскальзывает из рук и падает на пол, мне приходится изогнуться кренделем, чтобы выудить его. Когда я выпрямляюсь, вижу, как Джейсон выходит из автобуса. Я беру сумку, вешаю на плечо и тоже отправляюсь к выходу. Но вдруг мое внимание привлекает что-то маленькое и белое через два ряда от меня. Это сложенный в несколько раз маленький листок бумаги, наверное чек. На нем что-то написано. Их записка.

Я должна ее заполучить! Все тело вдруг начинает покалывать, как будто я стою на бортике бассейна на соревновании, готовясь к прыжку. Только дайте сигнал, и я брошусь вниз. Я быстро нагибаюсь, протягиваю руку, хватаю листок и встаю. Затем оборачиваюсь и вижу сзади Дирдре, которая с недоумением смотрит на меня из-под гривы кудряшек. Я улыбаюсь в ответ.

– Поверить не могу, что все еще существуют люди, которые вот так оставляют за собой мусор в автобусе. Думают, что кто-то другой должен за ними убирать, – говорю я, закатывая глаза, и сую записку в сумку.

Вернувшись в номер, я резко захлопываю дверь и закрываю ее на цепочку, словно опасаясь, что кто-нибудь ворвется и обвинит меня в воровстве. Я разворачиваю записку и вижу два разных почерка: закорючки Сары («Что у вас вчера случилось?») и каракули Джейсона («Я облажался. И ты даже не представляешь, как сильно»).

Я перечитываю опять. И опять. И в четвертый раз. После пятого я резко сжимаю бумагу в комок и в бешенстве швыряю его через всю комнату. Но это всего лишь комок бумаги, так что он, пролетев совсем недалеко, падает на пол. Я в смятении, не знаю, что делать, и просто топчу бумажку, как таракана. А потом начинаю с остервенением на ней прыгать.