Созданные для Рая - [38]

- Эх, что вы там возитесь с этими чучмеками, давно пора им врезать как следует! -сказал, захмелев, бывший одноклассник, и тут же двое его друзей поддержали давно наболевшую тему :

- Это во всем наш проклятый гуманизм виноват !

- Эх, был бы жив Первый Президент, давно бы привел в порядок черножопых ! Уж при нем-то против нас никто и пикнуть не смел !

Создавая образ идеального божества, народный эпос приписывал Первому Президенту самую невероятную жестокость. К его вящей славе в народе гуляло немало зверских легенд.

Ник мог порассказать кое-что об осуществлении ,,зондеркомандами" тактики ,,выжженной земли". Но он оказался не настолько пьян, чтобы не понимать, что сболтни сейчас лишнее, на следующий день кто-нибудь один, если не все эти гостеприимные мужики, посетят местное отделение госбезопасности. Их жизнь не была сладкой, но они часто смотрели телевизор и точно знали, что этому имелись конкретные виновники: силы инопланетной реакции и нанятые ими многочисленные шпионы.

Из этих четверых только один не поддержал общего негодования. Это был Стивен Джобс - местная достопримечательность, человек с лишенным растительности, серым, одутловатым лицом. Много лет назад, шестнадцатилетним парнишкой, с семерыми недоумками постарше, он вышел перед президентским дворцом протестовать против высадки на Тагирию.

Ханурия уже давно не являлась тоталитарным государством и уважала права человека, поэтому их не отправили в концлагерь без суда и следствия. Но, согласно указа о борьбе с терроризмом, их поместили в фильтрационный лагерь, чтобы выяснить, не задумали ли они чего... Вот там-то, по-видимому специально натасканная собака на потеху охране начисто отгрызла ему множительный орган.

После этого полгода его лечили в психиатрической больнице, но, наверно, немного не долечили, и после выхода оттуда он обратился с иском к полиции. В скандально-патриотической телепрограмме ,,Семьсот секунд" было показано, как народный судья - зрелая, красивая женщина, долго и с удовольствием зачитывала ему формулировку отказа. Суть сводилась к тому, что трудоспособность не нарушена, а за мелкие косметические повреждения своих клиентов полиция ответственности не несет. По просьбам телезрителей передачу повторили еще дважды, и вся Ханурия чуть не сдохла со смеху.

Потом, за игрой в карты, шел обычный хмельной мужской разговор о зловещей эпической дырке ,,которой давно накрылись наши лучшие десантные батальоны". Мужчины, лишенные регулярного общения с женщинами, распустив пьяные языки, невероятно раздували масштабы своих любовных развлечений. Спешное минутное приключение, где-нибудь в грязном чулане, на тряпках, между швабрами, с женщиной, заезженной как кляча, превращалось в волшебную ночь с юной принцессой, под крышей прекрасного дворца.

Конечно, лет за десять - пятнадцать хорошей работы на заводе, каждый из них мог собрать денег на приличную однокомнатную квартирку. Но быт общежития не способствовал накопительству, и они тихо шли на дно, даже не замечая этого.

Без четверти одиннадцать в комнату заглянула мерзкая дежурная баба и заявила, что все посторонние должны покинуть здание. Собутыльники порывались проводить Ника, но общежитие закрывалось и, возможно, им пришлось бы заночевать на улице.

Он вышел на свежий воздух с чувством злой досады, как с похорон отличных парней, сложивших головы неизвестно за что. При этом Ник сожалел и о двух двадцатках, и о бездарно потраченном вечере. В темноте все приняло совсем другой вид. Разгоряченый выпивкой и занятый неприятными мыслями, Ник свернул не в тот переулок. Перед ним должна была открыться широкая, освещенная улица, но слева тянулось бетонное ограждение заброшенной фабрики, справа засыпали покосившиеся бараки. Ник понял, что заблудился и пора поворачивать обратно.

Было достаточно темно, но он увидел, как метрах в двадцати дорогу перегородили пятеро подростков. ,, Вот это-то мне и нужно " - подумал Ник, неторопливо двинувшись к ним.

- Эй, батя, дай-ка закурить, - сказал один из них.

- Я не курю, - спокойно, но вроде немного растерянно, ответил Ник, приближаясь к парням.

- Сейчас закуришь ! - грубым голосом сказал юнец.

Он сделал шаг вперед и, повернувшись вокруг своей оси, ударил Ника в челюсть пяткой правой ноги. Это был тот самый - красивый стильный удар, которым телегерои опрокидывали своих врагов. Ник и по-трезвянке плохо отбивал такой выпад. Он оказался слишком медленным, чтобы на него можно было среагировать, и даже не разозлил капитана.

Потом подросток попытался ударить его кулаком, но безуспешно. Ник легко отбил руку и, правой, ударил юнца в нижнее левое ребро. Тело подростка оказалось неожиданно мягким, и кулак прошел в него гораздо глубже, чем на то рассчитывал Ник. Да и не мудрено, удар-то ведь был рассчитан, по крайней мере, на ребра Главной Задницы Первого учебного центра - двухзвездного генерала Стоунхэда, а то и на самого министра обороны - сэра Безлепкина.

Юнец упал, свернувшись калачиком, и тихим, участливым голосом Ник спросил: ,,Еще хочешь ?" Капитан беспокоился только о том, что остальные успеют разбежаться, не получив своей ,,пайки". Но парни не двинулись с места. Неторопливо, вероятно стараясь своей медлительностью создать иллюзию неотвратимости, они обнажили длинные узкие лезвия. Дело принимало нежелательный оборот, и ,,проверив" лежащего каблуком в висок, Ник ,,выполнил активный отходящий маневр".