Созданные для Рая - [32]

Ник успокоил себя тем, что сами мертвецы безвредны и приходили совсем не они, а только их души. Наверно, надо было хоронить убитых мятежников, тогда бы и души их успокоились, а не бродили ночами по пустыне Хушк. Когда командование заводило порядок, по которому трупы врагов просто бросали в песках, оно хотело достать местных, а достало капитана Степа.

После завтрака Ник вздрючил возившихся с тормозами парней. До выхода им оставалось меньше суток, а два броневика оставались не готовы. Хорошенько вдохновив солдат, он позвонил в госпиталь главной базы. Оказалось, что Лу беспокоилась о нем, и Ник пожалел, что не позвонил ей раньше. Извинившись, он оправдался временными трудностями со слухом и сказал, что возвращается на следующий день.

Этот день не заставил себя ждать. Командир базы проводил Ника с заметным удовольствием. Конечно, он понимал, что неприятности последних дней произошли не по вине Степа, но, в силу совершенного совпадения, его появление оказалось чем-то вроде дурного знака. Подполковник Дэвис был почти счастлив этим прощанием.

Из той колонны, которая четыре дня назад вышла с главной базы, в строю осталось всего восемь единиц. Кроме пяти боевых машин, уцелел аварийный тягач и саперная техника : трал и броневик.

Опасности в пути уже не предвиделись - таги старались не связываться с броневиками, но на главной базе Ника ждала неприятная процедура. Не обремененные грузовиками, они могли бы доехать за три с половиной часа, но капитан тянул время, придерживая скорость в пределах сорока километров в час. Но сколько не тащись по дороге, когда-то она кончается, что и случилось уже в шестнадцать часов.

Ник ожидал бурную встречу группы рассвирепевших командиров, но его опасения не оправдались. База уже списала бензовозы и начала забывать о нем. Вернись он на следующий день после своего разгрома, ему бы воздали по первому классу. Но за четыре дня это поражение явно потускнело на фоне предшествующих событий.

Капитан отрапортовал командиру батальона, постаравшись сформулировать доклад так, будто ничего особенного не произошло, и он просто вернулся с обычного задания, выполненного не совсем безупречно. Командир слушал его с скучным и хмурым видом, но, по ходу изложения, Ник уловил рост интереса к тексту. Комбату предстояло отчитываться о возвращении колонны перед командиром полка, и он постарался запомнить основные формулировки, чтобы и свой доклад изложить в том же духе.

Дай бог хорошей памяти старшим офицерам, чтобы, двигаясь вверх по служебной лестнице, доклад вобрал в себя поменьше отсебятины и дошел до Главной Задницы в первоначальном варианте.

По старой традиции, убитые в засаде дожидались в холодильнике возвращения своих товарищей. Процедуру прощания наскоро провели у ворот крематория. Обгорелые трупы лежали в одинаковых черных мешках и только по маленьким биркам было понятно: кто - в каком.

Полковник Нарбу сказал короткую, но толковую речь в память погибших солдат и офицеров. Командир автобата - сытый, румяный поросенок холодно бросил несколько красивых фраз. Наконец пришла очередь Ника, но слова комом застряли у него в горле и он понял, что если начнет говорить, то не сможет справиться со своим лицом. Его выручил полковой поп, который, почувствовав паузу, начал бубнить свою дежурную молитву.

Сухой треск прощального залпа возвестил о конце церемонии. Потом ворота крематория захлопнулись... Теперь все, все, действительно все... С остальным справится десяток хмурых солдат - персонал крематория, а урны с прахом отправят на склад, где они и пролежат до первого борта.

Солдаты разместились в кузове грузовика, Ник сел в кабину, рядом с водителем, и они покатились к жилому сектору. День шел к концу, близились сумерки...

Армия не любит тянуть с разборками, поэтому главный скандал по поводу разгрома колонны произошел три дня назад. То, что говорилось после прощания, явилось жалким подобием первоначального варианта. В выступлениях полкового начальства не осталось живости и задора, а их ругань казалась скучным фольклорным штампом.

Конечно, офицеры разозлились на Ника, потому что из-за него им пришлось задержаться на службе на целый час. Утомленные дневным бездельем, они торопились в гостиницу, комкая и без того не блестящие командирские мысли. Пришла пора расходиться, но, чувствуя недовысказанность, подробный разбор ошибок Ника начальство отложило на утро следующего дня.

В помещении был телефон, и, изображая раскаяние, капитан задержался у портрета Первого Президента. Дождавшись, когда все разойдутся, он снял трубку и позвонил Лу.

В его жизни Лу появилась два месяца назад. В день получки Ник решил снять девочку подороже, чем обычно, и первый раз привел ее к себе в номер. Вообще-то, ни на Ханурии, ни в ее войсках, не существовало проституции. Этого не допускала Высокая Нравственность. Так объясняла ситуацию официальная пропаганда.

На деле жизнь шла немного по-другому и, чтобы офицеры не тянулись к местным, командование заботилось о достаточном количестве своих девушек. Те, кто вербовались сюда медсестрами, официантками, поварихами и прочим обслуживающим персоналом, были в курсе.