Созданные для Рая - [18]

,, Когда я вернусь, да, когда я вернусь, устроюсь на работу водителем тяжелого грузовика, и вместе с армейской пенсией этого вполне хватит на жизнь. Если не удастся на грузовик, так хоть на асфальтоукладчик или бульдозер. Мои дети никогда не будут ходить в рваной обуви, а жена не превратиться к тридцати годам в злобную истеричную старуху, как это часто случается в рабочих кварталах.''

Он будет работать один; у него не будет друзей; свободное время он будет проводить в семье. А пока дети подрастут, глядишь и случиться оно, это долгожданное чудо - отпрыски нынешних министров и депутатов вырастут хоть немного людьми, прекратят бесконечные войны и дадут жить простому народу.

В повседневной жизни чудеса случались довольно часто, а это давало надежду каждому... Примером заурядного чуда обычно бывало то, что заворовавшегося чиновника, или генерала, вместо того чтобы посадить в тюрьму, отправляли на повышение. Возможно, таким образом Высшие Силы разминались перед тем, как сделать нечто полезное.

Главное, не гулять в компаниях и никогда не напиваться. Тогда Ник забудет глаза, которые преследуют его столько лет, он сможет их забыть.

Каждая работа имеет свои особенности, и как профессиональный водитель запоминает однажды пройденные им дороги, так и профессиональный стрелок запоминает пораженные им мишени. Но если водителю память часто оказывает хорошую помощь, то память стрелка нередко преследует его...

Часто бывало, что после напряженного рабочего дня, стоило только закрыть глаза, и все начинало прокручиваться перед ними, будто записанное на бесконечную магнитную ленту. Невыносимо долго она тянулась через голову, события повторялись вновь и вновь, и казалось, что этому не будет конца. Вот теперь вроде прошла уже сотня лет, а Ник прекрасно помнил ЭТОТ ДЕНЬ.

В своей работе он свято придерживался главного правила - никогда не смотреть в глаза своим мишеням. Ник не смотрел им в глаза, и в памяти оставались серые пятна вместо лиц. Физиономии двоих своих задуривших солдат, которых он наскоро ,, привел в порядок " из пистолета, прямо во время боя... Ник стер их из своей памяти. Он справился с этой проблемой.

Тех пареньков, которым случалось раньше времени выпрыгивать из горящих бензовозов, Ник расстреливал в затылок. Он вполне мог приказать выполнить это одному из своих подчиненных, но поступал так крайне редко, и не столько потому, что жалел своих солдат. Просто он боялся, что исполнитель и сам выйдет из строя, возможно до конца маршрута, а в пути каждый стрелок был на счету. Такие случаи сильно укрепляли легенду о кровожадности Степа. Многие считали, что он получает удовольствие от убийств, но это было неправдой. Просто приказ был жестким, и ситуация требовала этого.

Ник встречал среди офицеров немало садистов, которые перед расстрелом не забывали и унизить, и ударить солдата, чтобы выжать из ситуации максимум кайфа. Правда такие сами часто бывали неосмотрительны и, случалось, находили смерть уже в следующем бою.

Но легенда о Степе имела более старые корни. Она тянулась за ним с той поры, когда он был командиром взвода пехоты и лично принимал участие в больших зачистках.

Местное население не сумело оценить в общем-то добрые намерения ханурийской армии, и пустяковая войсковая операция затянулась на долгие годы. Не стань оно брыкаться, на Тагирии давно бы воцарился надлежащий порядок. А армия, после этого, могла бы заняться планетой Нари. Решив проблемы зеленой планеты, она двинулась бы дальше - учить народы правильной жизни. Когда стало ясно, что война зашла в тупик, главное командование решило переломить ситуацию особо крутыми мерами.

Даже сейчас Степ смог бы без труда найти развалины того кишлака. Его взводу пришлось обработать пару кривых улочек. Он взял с собой двух солдат. Выбрал слабаков, в которых был уверен, что они не столько убьют, сколько замучат случайными попаданиями, а потом, после зачистки, еще наделают глупостей.

Психика солдат оказалась подорвана. В ЭТОТ ДЕНЬ, в одном из дворов, старик из местных, применив древнюю винтовку, застрелил в упор пятерых солдат. Ему приходилось передергивать затвор перед каждым выстрелом, но солдаты не воспользовались этими задержками. Он бы, наверное, продолжил истребление, но, пока менял обойму, подоспел один из сержантов и остановил тага длинной очередью.

Степ выбил ногой дверь очередной хибарки. На его пути плечом к плечу встали взрослые, закрыв своими телами детей, сжавшихся в дальнем углу. Присев на колено, Степ срезал их длинной очередью. Суровый приказ предписывал полную зачистку. Но, при таком раскладе, Степ всегда поражал свои мишени немного снизу. Пули, прошедшие навылет, попадали в верх стены, а тела, подброшенные их ударами, падали так, чтобы скрыть детей от лишних глаз.

Вроде все делалось чисто, но каким-то образом в особом отделе узнали про его маленькую слабость. Вызвавший его однажды капитан безопасности в своем разговоре долго ходил вокруг да около, но так и не сформулировал своих претензий. Один раз посмотрев Нику в глаза, он стал избегать его взгляда.

Но в ТОТ памятный ДЕНЬ, при звуках выстрелов, девочка лет восьми вывернулась из-под падающих тел и бросилась в другой угол. Ник мгновенно повернул ствол, и... тремя пулями, попавшими в живот, вышиб ей внутренности.