Созданные для Рая - [11]

О сроках восстановления шахты и изготовления уничтоженного при взрыве оборудования никто не давал определенных прогнозов. Но все, кто высказывались по этому вопросу, сходились во мнении, что тагам, даже мирным, не место в забоях. Взгляды насчет дальнейшей судьбы работавших на шахте людей в основном разделились. Одна часть командиров считала, что шахтеров надо расстрелять после окончания ремонта, другая предлагала не откладывать и сделать это прямо сейчас.

Ревя дизелями, колонна вышла из западных ворот и, набирая скорость, двинулась по дороге номер один. Тем, кто еще провожал ее взглядами, могло показаться, что никто не в состоянии остановить этот грозный стальной поток... Сама дорога дрожала от тяжелой уверенности - от мощи моторов, многих тонн брони и сверхпрочной стали. Оставляя за собой густой дымный шлейф, колонна шла, как олицетворение силы, и лишь в душе ее командира тихо играла печальная музыка... Скоро исчезнут из вида форты наружного пояса, и вся эта мощь превратиться в жалкую цепочку целей на фоне огромной унылой картины, выполненной в блеклых тонах.

Степ вызвал по связи командира бензовозчиков : ,, Бочки газу, газу и газу ! Газу до пола !! ", - добавив, в придачу, пару теплых фраз уже с тремя восклицательными знаками.

Тридцать лет назад ханурийские дорожники безвозмездно построили эту и многие другие магистрали, в помощь братскому народу дружественной Тагирии. Когда-то здесь лежал прекрасный асфальт, но дорогу уже давно разбили танки, а колесная техника только довершала разгром. Одно время магистраль пытались ремонтировать, и первые двадцать километров можно было проехать довольно быстро, а колонне приходилось спешить.

На двести километров, которые по хорошему асфальту бензовозы могли преодолеть за два с половиной часа, по графику давалось десять, и это считалось почти пределом. Ухабы, подъемы и полуденная жара сильно замедляли движение, поэтому средняя скорость колонн на дороге номер один не превышала двадцати километров в час.

Но и на других магистралях скорость, как правило, оказывалась не выше. Армейская лексика не знала ругательства, которое бы не применялось водителями при описании дорог Тагирии, и на это имелись веские основания.

Двадцать лет прошло с тех пор, как мятежники начали великую минную войну. В нее оказались втянуты полчища саперов и бесчисленные своры поисковых собак. Через три года их усилия стали малоэффективны. Это произошло после того, как мятежники начали посыпать дороги смесью из пыли металла и взрывчатки. Миноискатели и собаки часто оказывались бесполезны, так как на некоторых участках признаки минирования приняли сплошной характер. Два года единственным средством против мин оставался танковый трал. Он и привел в негодность асфальтовое покрытие дорог, упростив донельзя работу диверсантов.

На горизонте замаячило полное поражение в минной войне. Тогда положение спасла техническая новинка - колесный трал. Это была сверхпрочная машина робот, ведущая впереди себя тяжелый двухосный колесный каток. Она выдерживала взрыв противотанковой мины под любым из своих колес и прямой удар тандемного кумулятивного боеприпаса тяжелой противотанковой ракеты. Трал двигался впереди колонны, проверяя дорогу. Саперы, едущие за ним в броневике, корректировали курс и следили за исправностью его систем.

Квалификация бензовозчиков не позволяла выдерживать минимальные интервалы на большой скорости, но пока с этим еще можно было мириться. Сначала им предстояло преодолеть первый подъем. Потом, на спуске, двигатели получат передышку, хотя-бы короткую. Первый подъем начинался с четвертого километра. Он начинался плавно, почти незаметно, с одного градуса, и, постепенно увеличиваясь, продолжался до двадцатого, затем спуск и опять подъем.

Пока все шло нормально. Хотя двигатели залитых доверху бензовозов порядком поизношены, они держали почти шестьдесят километров в час на прямой передаче. На руководящий треп ушло слишком много времени, и теперь Степ ломал голову над тем, как отыграть каких-нибудь полчаса.

Температура воздуха продолжала расти, и задача, которую поставил перед собой Ник, стала представляться ему все менее осуществимой. На семнадцатом километре в наушниках прозвучал вызов командира бензовозчиков : ,, Капитан, у четверых - сотня, переходим на седьмую ". ,, Понятно, Арч ", - ответил Степ.

Первый подъем Ник привык проезжать по холодку, и бензовозы свободно шли на восьмой передаче. Сейчас, за три километра до конца подъема, у четверых двигателя уже нагрелись до ста градусов, и теперь, хотя водители добавят оборотов, скорость колонны обязательно упадет. Неплохо, если удастся вытянуть на седьмой, переход на шестую вызвал бы дополнительную потерю времени. До перевала еще пятьдесят пять километров, и если дело пойдет так дальше, то пока колонна дойдет до него, солнце достигнет зенита.

Обычно Степ поспевал к перевалу в девять тридцать и преодолевал его без всяких хлопот, но в жару он мог стать довольно трудным препятствием. Хорошо, если водители бензовозов не начнут от перегрева отключаться один за другим, какая уж тут будет езда...