Создание незабываемых персонажей - [11]

Шрифт
Интервал

Я задействовал ее в нескольких роликах. Когда меня попросили снять рекламу для «Вендис», я почувствовал, что оригинальный сценарий неверен, потому что там была молодая пара с большой булкой, и они говорили: «А где вся говядина?» Поэтому я подумал, что вариант с двумя пожилыми женщинами был бы забавнее.

И мне пришла в голову идея снять Клару — получится этакая нелепая ситуация. Я прямо слышал, как она бы произносила: «Ну, и где вся говядина?» Мы стали снимать, но, поскольку Клара страдала эмфиземой, у нее начинались проблемы с произношением «Ну, и где вся...» К тому моменту, когда она доходила до слова «говядина», оно терялось из-за дыхания, поэтому я попросил ее говорить только «Где говядина?»

Объединяем с собственным опытом

Откуда бы вы ни начали создание нового героя, вы, в конечном счете, всегда возвращаетесь к вашему собственному опыту. Больше некуда обратиться, чтобы понять, насколько верно расписан ваш герой. Никто не сможет сказать вам, придали ли вы герою правдоподобности, реальности и постоянства характера. Вы должны полагаться только на внутреннее чувство, чтобы понять, каковы люди вокруг вас.

Автор за автором выделяют этот аспект: «Что бы я ни знал, я знаю это из своего опыта», — говорит британский сценарист и режиссер Джеймс Дирден: «В итоге, писатель пишет героя с себя. Внутри меня есть и Алекс, и Дэн. И, если у вас нет опыта, вы должны пойти и получить его. Все герои, которых я написал, исходят от меня. Я чувствую их внутри себя. Я всегда думаю — как бы я действовал в этой ситуации?»

Карл Зауттер соглашается: «Я думаю, вы должны найти в характере героя ту часть, которая принадлежит вам. И, даже если не каждый герой автобиографичен, вы часто спрашиваете себя: «Кем бы я хотел стать? Что бы вы хотели, чтоб вам сошло с рук?» Когда вы начинаете писать истории, которые могут принадлежать только вам, вы, как автор, поднимаетесь на новый уровень. Поэтому, кто бы это ни был, даже второстепенный герой, я стараюсь найти в нем часть моей личности».

Барри Морроу/Barry Morrow, который написал сценарий к фильму «Человек дождя/Rain Man», говорит: «Фильмы должны быть о тех вещах, которые интересны вам, иначе писать их будет скучно. В «Человеке дождя» Рэймонду нравятся вещи, которые нравятся мне. Ему нравятся бейсбол и блины — и мне тоже. И Чарли любит то, что люблю я, — деньги, машины и женщин».

Рон Басс/Ron Bass, который делал рерайтинг «Человека дождя», добавляет: «Чарли и Рэймонд — внутри меня. Их вина и их хорошие черты — все это есть во мне. Определенно, какая-то часть меня напугана контактами с людьми, и мне за это воздается. И, определенно, я так же защищаюсь, как и Чарли. Есть и другая часть меня — очень мягкая и нуждающаяся в любви. Писать героя — это очень интимный процесс, и я знаю, когда у меня получается, а когда — нет».

В телевидении, зачастую, один автор на сериалах представляет и придумывает всех героев. Этот человек определяет, работают созданные герои или нет.

Колман Лак/Coleman Luck — исполнительный сопродюсер сериала «Уравнитель/The Equalizer» и сценарист 19 серий этого сериала, разделяет взгляды своего героя, частного детектива Роберта Маккола. Колман работал на этом сериале четыре года с самого начала, и именно к нему прислушивались, когда требовалось определенное решение в связи с созданием характеров героев.

«Некоторые авторы на сериале должны стать своим героем, влезть в его шкуру, — говорит он. — Между автором и героем должно быть сопереживание. Я не думаю, что существует еще какой-то иной способ. Во мне что-то есть от Макколла. Я не Макколл, я не агент ЦРУ, но я был таким, как он, несколько лет. Я был армейским офицером во Вьетнаме, я был в бою, когда мне было двадцать два, и я много через что прошел. Я могу понять его сомнения, его чувство вины, его потребность в прощении, его нужду в оправданиях. Поэтому, если у вас нет опыта самокопания и узнавания самого себя до определенной меры, вы никогда не сможете как следует узнать своего героя. Абсолютно точно — нет».

Описание внешности

Ридеры визуально представляют себе героев, которых они встречают в романах. Потому что в большинстве романов даются яркие описания героев, чтобы ясно показать ридеру — каков же герой.

Но порой в романах, например, в «Обычных людях/Ordinary People», не дается описание внешности героя, а все внимание фокусируется на деталях его внутренней жизни.

В сценариях обычно дается две или три строчки ярких деталей в описании героя, чтобы зацепить ридера и потенциального актера.

Что дает описание внешности героя? Прежде всего, оно провоцирует у нас воспоминания — оно заключает в себе и другие аспекты личности героя. Ридер ассоциирует описание героя с его другими качествами и представляет себе дополнительные детали из описания в нескольких строчках.

Позвольте своему воображению поиграть со следующим описанием, из сценария «Огненные глаза/Fire-eyes» одного из моих молодых клиентов-сценаристов Роя Розенблатта/Roy Rosenblatt: «Парень со сладкой мордочкой, который, возможно, слишком медленно делает свою работу».

Какие другие его качества приходят на ум? Вы можете подумать о его утомленности. Интересно, циничен ли он? Возможно, вы решите, что он привлекателен — из-за его внешности, но интересно ли вам — конфликтует ли он со своими коллегами из-за того, что делает все слишком медленно? Может, он страдает от истощения; возможно, вам будет жаль его или вы даже будете сопереживать ему. Возможно, теперь вы будете обдумывать его манеру ходить или разговаривать.


Еще от автора Линда Сегер
Как хороший сценарий сделать великим

В Голливуде очень много хороших сценариев. Много людей пишет массу хороших сценариев с прекрасными запоминающимися характерами. Но есть несколько действительно великих сценариев. Студия «Парамаунт» еще на стадии запуска сценария «Свидетель» уже знала о том, что владеет великим сценарием и хотела присвоить ему звание Лучшего Оригинального Сценария еще до того как был снят фильм. Три раза меня привлекали к работе или консультации таких сценариев, просмотрев которые я только могла воскликнуть «Не трогайте его! Не портите!»Для того, чтобы создать великий сценарий, автору необходим новый свежий взгляд на вещи, высочайший профессионализм и оригинальность изложения, умение создать новые, запоминающиеся характеры.Эта книга сфокусирована на проблемах, наиболее часто возникающих при написании сценариев.


Скрытый смысл: Создание подтекста в кино

«В 2011 году, когда я писала „Скрытый смысл: Создание подтекста в кино“, другой литературы на эту тему не было. Да, в некоторых книгах вопросам подтекста посвящалась страница-другая, но не более. Мне предстояло разобраться, что подразумевается под понятием „подтекст“, как его обсуждать и развеять туман вокруг этой темы. Я начала с того, что стала вспоминать фильмы, в которых, я точно знала, подтекст есть. Здесь на первый план вышли „Тень сомнения“ и „Обыкновенные люди“. Я читала сценарии, пересматривала фильмы, ища закономерности и схожие приемы.


Рекомендуем почитать
Проблема субъекта в дискурсе Новой волны англо-американской фантастики

В статье анализируется одна из ключевых характеристик поэтики научной фантастики американской Новой волны — «приключения духа» в иллюзорном, неподлинном мире.


И все это Шекспир

Эмма Смит, профессор Оксфордского университета, представляет Шекспира как провокационного и по-прежнему современного драматурга и объясняет, что делает его произведения актуальными по сей день. Каждая глава в книге посвящена отдельной пьесе и рассматривает ее в особом ключе. Самая почитаемая фигура английской классики предстает в новом, удивительно вдохновляющем свете. На русском языке публикуется впервые.


О том, как герои учат автора ремеслу (Нобелевская лекция)

Нобелевская лекция лауреата 1998 года, португальского писателя Жозе Сарамаго.


Коды комического в сказках Стругацких 'Понедельник начинается в субботу' и 'Сказка о Тройке'

Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.


Словенская литература

Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.


Вещунья, свидетельница, плакальщица

Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.