Союзпечаль. Стихотворения - [3]

союзпечаль

я влюблена в страну, которой нет.

когда-то в детстве я смотрела, как она спит.

о, как берег ее военно-морской флот,

и пламенел у сердца громкого алый флаг…

зима жалела, не могла разомкнуть рук,

весна рыдала, был бульвар бел.

но пришел август,

сорвал с петель

двери.

и с тех пор каждый чувствует себя старым:

хемингуэем, сартром.

все было наоборот:

юрий гагарин умер и улетел.

soviet union, под кожею наших тел

звучат твои песни

2011

чудовища

как все мало в сравнении с тобой,

как все ничтожно, пусто, слепо.

ведь это ты недрогнувшей рукой

с души любого снимаешь слепок,

ведь это ты стучишь как в клеть

в зрачки нам,

это ты превратил смерть в смерть,

отдав своего сына.

и он ходит теперь по пятам

за нами, нищими и нагими,

претворяет шов в шрам,

небытие – в имя.

в детстве смотришь на небо,

и там – луна,

а на ней – авель и каин-братоубийца.

и внутри у тебя становится так темно,

так темно,

что даже сотня лун не сгодится.

вместе с запахом рос и трав

мы пьем молоко земное.

черное молоко чужих краев,

приучающее нас к боли.

изменяющее нас так,

превращающее нас в тени.

господи, верни все назад,

мы не чудовища,

мы дети, играющие на твоих коленях.

2016

цвети отважно

никому не верь.

это ведь здесь башлачев выходил из таверн

в вечный снег, в вечный снег и смог.

и бежала собака худая со всех ног

за ним, дрожащим, как оголенный провод.

а затем наступало время, а затем наступал холод;

бесконечность для тех,

кто стал отсчитывать дни без…

никому не верь. это ведь здесь укрывает наст

трамваи города трех революций.

и, кажется, где-то на остановке

печальный стоит бродский,

проклиная дожди или ветер,

или тех, кто забыл, что был светел,

кто не выдержал и покинул.

и вечер плывет синий,

и вечер плывет синий.

говорят, что грустные все в россии,

словно бы вода вместо крови,

словно бы текут енисей и лена

по венам которое поколение.

говорят, что мы – отголоски зимы

сумасшедшего семнадцатого года.

это правда.

никому не верь.

помнишь как у ахматовой:

«нас покориться никто не заставит»?

неужели ты не понимаешь,

что мы последние у заставы,

что за нами что-то, для чего не найти слов?

мы как деревья, расцветающие во дворах,

этих крохотных дворах панельных девятиэтажек.

цвети отважно.

2015

фараон

тени твоих имен отданы на растерзание сырым садам.

я устала так, фараон, идти по твоим следам,

я устала земные глотать пески

в пустынях вязких.

здесь рыбам обрубают плавники

прежде, чем закидывать лески.

я кто без тебя? остов

римских больших кораблей,

верфей.

это ведь ты говорил «верь мне»,

это ведь ты умирал сотню

раз.

умирал, оставлял в мире,

наедине с этим солнцем старым.

мы всё живем, собираем бусы,

стекло нанизываем на нить,

словно

лететь так вечно, лететь,

плыть так.

но только вокруг воины чистят латы,

и жницы срезают серпом время.

а мне все кажется: твое я произнесу имя —

над выжженной землей разлетятся цапли,

белой полыни поникнут стебли,

и ты пройдешь среди вод египта.

и если тогда робко

не отведу своего взгляда —

все повторится опять. ветви

деревьев так шелестят иногда,

словно они – люди.

2016

вспышки чужого света

мы остались здесь.

наш корабль никогда не менял курс.

долго плыли мы по бескрайним просторам мрака.

мне неведомо, что такое страх, что такое грусть,

но тут люди – как пустые морские раковины.

они смотрят на небо и думают – там, вдали,

то и дело мерцают вспышки чужого света,

только кто и что бы ни говорил —

все это нечто незначительное,

как фонари, как огни торгового центра.

мне так холодно здесь, словно вокруг азот,

я задыхаюсь, будто выкачали весь воздух.

ты представляешь, у них никто никого не ждет,

максимум – нечто неодушевленное:

самолет, поезд.

и я знаю, что в тишине, до начала всего,

когда звезды были еще горячей плазмой,

наши души сделали из одинакового вещества,

но сейчас мы катастрофически разные.

мы остались здесь. это как медленно умирать,

истлевать огарком луны в их лесах сосновых.

мне вчера приснилось,

что ладони мои изранил земной град,

а сердце мое превращается в сверхновую.

все, что было в нем – твои письма, взгляд,

ударной волной сметает города на своем пути.

помнишь в детстве мы читали книгу о том,

что на задворках вселенной все-таки существует ад?

сделай что угодно, но только меня найди.

2015

победа

ты выходишь под время,

падающее эхом,

белой снежной крупой.

впереди лишь сизая темень,

вечный немой покой.

впереди лишь детские игры,

никакой войны и смерти,

дрожащая тишина.

только кому рассказать,

что видел

людей, которые до души достают дна?

они лежат теперь там, как живые,

растворяют в земле нерастраченное тепло.

и березы, что часовые,

дышат. и тяжело.

ты выходишь под время,

летящее пулями в тело,

медленно превращающее его в решето.

но здесь принято не быть смелым,

когда холодно – поднимать воротник пальто.

вот и все. вечера синевою

обволакивают май.

священной весною

не умирай.

2014

свидание

говорят, что там, на периферии рая,

бабушка под яблоней молодая,

что ждет она первого свидания,

так и стоит столетия в ожидании.

на плечах у нее дальние дали,

дальние дали.

говорят, что выплакала глаза все,

а там просто не существует завтра.

знаю я, что в пригороде рая

дедушка вспоминает ее, засыпая.

снятся ему бледные холодные люди,

и среди них – молчаливая лида:

расплела золотую косу,

на щеках соленые стынут слезы.