Союзник - [7]

Однако ожидания совета долгое время не оправдывались. Лесков вообще никак себя не проявлял. На собраниях он преимущественно молчал, словно происходящее его совершенно не касалось. Складывалось ощущение, что Дмитрий согласился войти в совет лишь для того, чтобы его наконец оставили в покое.

Но теперь на Спасскую пришел человек, по вине которого пала Адмиралтейская, и Дмитрий, проигнорировав требования совета не вмешиваться, направился к чужаку. Он знал, как подобное непослушание воспримет Волков, но все же надеялся, что старик поймет его мотивы. Иначе придется заставить его понять.

Сейчас, глядя на истерзанного Призрака, Дмитрий думал, что правильнее: разбудить его, или лучше сначала позволить Альберту разобраться с его ранами. По сути несколько часов ожидания не могли существенно ничего изменить. Наемник выглядел настолько паршиво, что вряд ли сумеет подняться без посторонней помощи, не говоря уже о том, чтобы кому-то навредить. Так что в этот раз скорее сам Фостер находился в опасности. Одного взгляда на Алексея было достаточно, чтобы понять, как присутствие Эрика на Спасской будет воспринято другими солдатами.

Дмитрию невольно вспомнилось, как еще относительно недавно он сам опасался за свою жизнь. На Адмиралтейской его долгое время считали врагом и в открытую поговаривали о том, как бы его убрать. Да и на Спасской ему немедленно указали его место. Едва Дима смог самостоятельно подняться с больничной койки, Успенский вызвал его к себе и заявил, что в ближайшее время отправит его обратно на Адмиралтейскую, чтобы уничтожить какие-то файлы и заодно принести какие-то вещи, оставленные руководством в сейфе.

Нетрудно догадаться, что после такого заявления, Лесков решил немедленно избавиться от этого человека. Сделать это оказалось довольно просто — достаточно было внушить ему желание выступить перед народом с весьма недвусмысленным заявлением, а люди все сделают самостоятельно. Что касается Александра Волкова, с этим человеком Дмитрий был еще знаком со времен своего спонсорства «Процветания». Они были в хороших отношениях, и, узнав, что здесь Волкова уважают, Лесков решил встретиться с ним и обсудить свое предложение.

Появление Черного Барона на Спасской Волков воспринял с опаской. Он знал, что этот человек каким-то образом умеет влиять на других людей, поэтому посчитал, что лучше будет продолжать их дружеские отношения. К тому же Александр был весьма честолюбивым человеком, и предложение Лескова занять место лидера Спасской показалось ему заманчивым. Оставалось только удержаться на этой должности и при этом не оказаться совсем уж очевидной марионеткой Барона.

Сейчас же Дмитрий откровенно рисковал, согласившись на просьбу Эрика увидеться с ним. Стоя подле него, он чувствовал на себе непонимающий взгляд Алексея, мол, зачем тебе это нужно? Но пора было решаться, и Дмитрий сделал свой выбор.

— Позови, пожалуйста, Вайнштейна, — тихо произнес Лесков, обратившись к Ермакову-младшему. Эти слова отразились на лице капитана гримасой отвращения.

— Лесков, — воскликнул он, — я, может, и не отношусь к твоим друзьям, но поверь мне: не провоцируй народ! Твое положение и так вилами по воде писано. Оступишься — тебе хана. Когда люди узнают, что ты помогаешь Призраку, лучше сразу пойди и застрелись.

— Тем не менее, — Дмитрий невесело усмехнулся и взглядом указал собеседнику на дверь.

— Не боишься оставаться с ним наедине? Наши-то, конечно, забрали у него оружие и сейчас стоят за дверью, но мало ли что может случиться. Он уже один раз приходил за тобой. Может, решил попробовать еще раз?

— Алексей!

— Я понял.

Больше парень спорить не стал. Он вышел из палаты и нехотя направился на поиски Вайнштейна. Внезапно Алексею сделалось неловко за свои слова. Не потому, что своими неосторожными фразами он мог выразить неуважение новому представителю руководства, а потому, что впервые показал Дмитрию, что беспокоится за него. После случившегося на Адмиралтейской, стена, что стояла между ними, дала трещину, и парень сам удивился тому, что больше не может воспринимать Лескова, как врага.

Когда дверь за спиной Алексея закрылась, Дмитрий внезапно услышал насмешливый голос Призрака.

— Я думал, он никогда не уйдет, — выдавил из себя Эрик, демонстрируя сильный американский акцент.

От неожиданности Лесков с трудом сдержался, чтобы не отпрянуть. Он невольно скрестил руки на груди в защитном жесте, но всё же заставил себя остаться на месте.

А Эрик тем временем приоткрыл глаза и наконец посмотрел на того, кого ненавидел больше всего на свете. Ублюдка, который за несколько часов переломал всю его жизнь, как какую-то дешевую зубочистку, и выбросил на помойку. В тот же миг Фостер почувствовал что-то вроде зависти: на фоне него, несмотря на простую военную одежду, Дмитрий казался чуть ли не аристократом. Чистый, гладковыбритый, с зачесанными назад волосами. А он, Эрик, видимо, выглядел настолько жалким, что Барон даже не пожелал использовать на нем свои способности внушения страха. Благо, Фостер хотя бы не прочел в его взгляде презрение.

— Знаешь, — Эрик прервался, пытаясь перевести дыхание, — когда до кого-то добираешься почти месяц… невольно начинаешь ненавидеть любого, кто задерживает… хотя бы на минуту.