Союзник - [48]

Тогда, желая отвлечь от неприятных мыслей уже Лескова, Альберт обратился к Ивану:

— Так что ты хотел обсудить по поводу своей дочери?

— А ты как будто не знаешь? — Бехтерев посмотрел на него так, словно Вайнштейн в чем-то обманывал его с самого рождения.

— Я не совсем понимаю, к чему ты клонишь.

— Как так? Ты же у нас «энергетик», гребаный «Рэд Булл»! Мог бы уж снизойти и рассказать отцу, что его приемный ребенок — неведомое нечто, которое родилось от какого-то там ящероподобного мутанта!

— А, вы все же узнали, — Альберт понизил голос. — Извини, я ни коим образом не хотел тебя расстроить или задеть. Но, видишь ли… я считаю, что о таких вещах ребенок должен сам говорить своим родителям. Не какой-то там посторонний врач или друг, только сам ребенок.

— Да мне плевать, что ты там считаешь! — Иван распалялся все больше. — Прикинь, каково мне было узнать, что моя дочь — полукровка! Я растил ее целых семь лет, а она мне даже не сказала, что какой-то инопланетный урод лазил в мою квартиру, чтобы сказать ей, что она ему на хер не сдалась. Если бы он мне только попался в ту ночь, паскуда…

— Не заводись, — попытался успокоить его Лесков. — Ничего такого страшного не случилось. Вика — «иная», но это не мешает ей оставаться твоим ребенком. В конце концов, не она ли спасла тебе жизнь, уничтожив «костяного»?

— Да помню я, — эти слова немедленно остудили пыл Ивана: гнев в его голосе сменила неприкрытая растерянность. — Вот только, чё мне теперь делать-то? Ты мне скажи, чё делать? Если она одним взглядом может размазать херовину, которую никакое оружие не берет… Какой я для нее теперь авторитет? Скажу ей — ложись спать, а она меня в окошко выкинет. Нормально это? Как такого ребенка вообще воспитывать?

— Ну что за глупости! Энергетика у нее по отношению к тебе очень теплая, — поспешил заверить Альберт. — Такое и в нормальных семьях редко встретишь.

— И, заметь, до сих пор Вика ни разу не направила свои способности против тебя,

— добавил Дмитрий.

— Это пока у нее переходный возраст не начался, — буркнул Иван. — Дальше начнется: отвали, папаша! Шарахнет меня об стену, а сама с пацаном каким-нибудь… Проклятье! Вот же Алинка — сучка долбанная. Не баба, а общественный туалет! Пока еще со мной в детдоме мутила, нормальной была, а потом как башку снесло. Похеру, с кем: бармены, дальнобойщики, кайрамы! Шалава!

— Это он о Викиной матери, — еле слышно пояснил Альберту Дмитрий.

— Нет, ну погоди, так тоже несправедливо! — Вайнштейн все же попытался заступиться за некую Алину. — Она вполне могла влюбиться.

— Влюбиться? В эту чешуйчатую хрень? Как можно было вообще переспать с таким? Да еще и залететь от него. Это просто жесть какая-то беспросветная! А эти долбаные кайрамы? Какого хрена они вообще делали на нашей планете? Им сказали «паразитов» убивать, а не увеличивать популяцию Земли.

Альберт и Дмитрий неловко переглянулись. Они сами были вышеупомянутой «чешуйчатой хренью», поэтому слова Ивана, пусть и сказанные сгоряча, их ощутимо задели.

— Вообще-то кайрамы выглядят, как обычные люди, — обиженно произнес Вайнштейн. — Если бы ты встретил женщину-кайрама, то никогда бы не узнал, с кем провел ночь. Потому что ни внешне, ни физиологически мы не отличаемся от вас, людей.

Слово «мы» он сказал нарочно, и Бехтерев наконец понял этот намек.

— Я не имел ввиду вас, — пробормотал он. — Просто я не знаю, что теперь делать! Как ее воспитывать, как обучать, как лечить… Или ты, Альберт, будешь выступать в роли драконьего педиатра?

— Веди себя, как вел всегда, — мягко произнес Дмитрий. — Она не должна чувствовать, что теперь ты относишься к ней как-то по-другому. Ты для нее единственный близкий человек, так прими ее. Меня же ты принял. Чем она хуже?

— Она не хуже! Я по-прежнему люблю ее, — воскликнул Иван. — Просто я…

Он в отчаянии потер лицо руками, пытаясь собраться с мыслями.

— Успокойся! Мы поможем тебе, — Альберт с сочувствием положил руку на плечо блондина. — Она — девочка, поэтому у нее не будет «ломок», что уже большое преимущество. Научим ее управлять своими способностями во благо людей. Быть «иным» — не только проблемы, но и преимущества.

— Главное, не выдавайте ее этой чокнутой суке Воронцовой. Она же затолкает ее в лабораторию и будет проводить над ней свои гребаные эксперименты!

— В этом можешь быть уверен, — ответил Дмитрий. — Никто кроме нас троих не узнает об этом.

— Ромке еще можно сказать, — тихо произнес Иван. — Вы… правда поможете?

— Конечно, — хором ответили оба полукровки, на что Бехтерев лишь слабо улыбнулся. Он действительно сейчас был на грани нервного срыва. Всю свою жизнь он пытался выкарабкаться из дерьма, которое окружало его толстым слоем. Сначала родители-алкаши, затем детдом, потом криминальные разборки и смерть лучшего друга, следом гибель большей части населения планеты. Единственное, что у Ивана оставалось — это друзья и его приемная дочка. Всего за пару лет он привязался к ней настолько сильно, что даже оставлял своих женщин, если те не нравились Вике. А теперь вдруг выясняется, что Виктория — наполовину какое-то неизвестное существо с другой планеты. От этой мысли Ивану сделалось горько. Одно дело — Димка или Альберт, мужики, которые умеют управлять своими способностями, другое дело — его маленькая хрупкая девочка.