Союзник - [31]

С этими словами мужчина красноречиво посмотрел на Лескова.

— «Процветающие» тоже предпочитали держать полукровок за решеткой, — задумчиво произнес Дмитрий. Он почувствовал на себе удивленный взгляд Альберта, но продолжил лгать, теперь уже более уверенно. — То, что рассказали вам московские — это лишь малая доля того, на что способны полукровки. «Процветающие» видели в них опасность. Наверное, сейчас это единственное, чего боятся на Золотом Континенте. Единственное, что они не могут контролировать. И, если вы пойдете тем же путем, вы проиграете войну. Этот полукровка пришел к вам за помощью — нужно быть полными идиотами, чтобы запереть его в клетке и взращивать в нем ненависть. Пока он испытывает к вам благодарность, у вас есть козырь. Выясните, что у него за способности, и убедите в том, что он пришел к своим союзникам. Тогда он сам захочет за вас сражаться.

— Твое мнение никто не спрашивал, — рявкнул на Дмитрия Ефремов. — Из-за тебя погибли миллионы людей. Тебя за такое даже расстрелять мало.

— Так отвечают те, кому нечего сказать по делу, — Лесков криво усмехнулся. — Если вы не знаете, что делать с полукровками, отдайте его тем, кто знает… Прошу меня извинить.

С этими словами Дмитрий поднялся с места и покинул переговорную госпиталя. Находиться здесь больше не было смысла. Его не волновала болтовня запуганных политиканов и растерянных ученых. Нужно было найти способ, как забрать полукровку на Спасскую, или для начала хотя бы лично поговорить с ним. Наверняка, когда он очнется, то будет напуган. И лучше, чтобы его навещали не вооруженные до зубов солдаты, а те, кто в состоянии его понять.

Совещание, с которого Дмитрий так демонстративно ушел, не продлилось долго. Спустя каких несколько минут Альберт нашел его в соседнем здании, где для приезжих была предоставлена небольшая комнатка, в которой, словно в больничной палате, рядами стояли металлические кровати.

— Твои слова наделали много шума, — произнес он, присаживаясь на кровать напротив той, что выбрал себе Лесков. — Правильно сделал, что ты вышел. Ефремов никогда бы не признал при тебе свою неправоту. А так все на него надавили, и, мне кажется, он уже сам не рад, что полукровка попал именно на его станцию. Он вообще неплохой мужик, но к «процветающим» у него все же не самое лучшее отношение.

— Он все равно не может принимать решение один, — ответил Дмитрий. — Должен проголосовать совет. А так как все боятся повторения судьбы Адмиралтейской, наверняка, полукровку захотят убрать со своей станции.

— Главное, чтобы не захотели убить… Как говорится, нет человека — нет проблемы, — неожиданно раздался голос Эрики.

Оба мужчины одновременно обернулись и увидели ее, стоявшей в дверях. Затем девушка неспешно приблизилась к ним и опустилась на край кровати Альберта. Ее взгляд скользнул по тесному помещению, красноречиво давая понять, что она думает о «гостеприимстве» Владимирских. Определенно, здешний совет был недоволен вторжением соседей на их станцию и всеми способами желал об этом напомнить.

— Если ты не против, я займу соседнюю, — произнесла она, обратившись к Альберту.

— Дорогая, когда я был против твоего присутствия? — врач тепло улыбнулся. — Надеюсь, долго мы здесь не задержимся. Я жаловался на свою комнатку, но эта попросту чудовищна… Стой, а ты будешь ночевать прямо здесь? Я имею ввиду, с нами, мужчинами?

— Получается, что так, — Эрика усмехнулась.

— Думаю, им нужно напомнить, что среди нас — женщина, — Лесков поднялся и уже хотел было направиться на поиски кого-то из отвечающих за их размещение, однако, едва он поравнялся с Эрикой, девушка задержала его, мягко ухватив за запястье.

— Не нужно, — произнесла она. — Я — единственная женщина в нашей компании, поэтому требовать для меня отдельную комнату будет уже дерзостью. Они и так нам не рады, так что как-нибудь переживу это неудобство.

Но в тот же миг, словно вспомнив о том, что она до сих пор не включила «режим стервы», девушка поспешно отдернула руку и уже с вызовом поинтересовалась:

— Или это вам неудобно — спать со мной в одном помещении? Не волнуйтесь, я уже видела вас без одежды…

Эта фраза заставила Лескова тут же вернуться на место. Впервые он не нашелся, что на подобное ответить и сейчас откровенно жалел, что вызвался добывать для этой стервы личные покои. Радовало то, что хотя бы Вайнштейн оказался тактичным и сделал вид, что не заметил неловкости друга. Затем врач поспешно прервал возникшую паузу, снова заговорив о полукровке.

Глава VIII

Руслан Гаврилов, теперь уже более известный по прозвищу Одноглазый, был отправлен на Спасскую на следующее утро. При нем не было найдено личных вещей или документов, поэтому с Владимирской он увез только бинты, скрывающие половину его лица, да незамысловатую кличку, которой его наградили здешние ученые.

Впервые Руслан пришел в себя, находясь в поезде одного из связующих тоннелей. Поначалу он даже не понял, где находится. В его памяти выжженным клеймом отпечатались лишь оскаленные пасти существ, похожих на огромных комодских варанов. Молодой человек даже толком не помнил, что с ним случилось — он чувствовал лишь наступающую боль, которая, подобно приливу, постепенно подбиралась к нему, желая полностью поглотить.