Союз плуга и трезуба. Как придумали Украину - [5]
Боже мой, из чего только не бывают склеены современные нации! Ну, думал ли Данте, изгнанный земляками в далеком XIV веке из родной Флореции в эмиграцию и умерший в Равенне, что язык его поэмы «Божественная комедия» сделают через шестьсот лет государственным языком Италии? Наверняка, нет! Он себя и итальянцем-то не ощущал. По крайней мере, в современном смысле. Данте был по политическим убеждениям гибеллином — сторонником императоров Священной Римской империи германской нации и идеи ВСЕМИРНОГО ГОСУДАРСТВА. И даже написал трактат «Монархия», в котором доказывал, что, как один Бог на небе, так и один император должен быть на земле.
Австрийская империя, у которой Виктор-Эммануил отобрал Ломбардо-Венецианское королевство, являлась прямой наследницей Священной Римской империи германской нации. По Данте, вся Италия должна была подчиняться германским кайзерам, что он и высказал недвусмысленно еще в одном своем политическом сочинении — «Послании правителям и НАРОДАМ Италии». Заметьте: не народу, а именно народам! Много «народов» там, оказывается, проживало, не очень желая сливаться в единую нацию. Данте бы наказать за «предательство» общеитальянского дела, о существовании которого он даже не подозревал, а вместо этого благодарные, но малообразованные «потомки» наградили его диалект статусом «государственного языка». Воистину, националистическая мифология творит себя из чего угодно не только в Украине, но и во всем мире! Не уверен, можно ли назвать эту комедию божественной. Но на постановку она точно тянет. В лицах и на большой сцене.
Впрочем, перед тем как начать разговор о создании Украины, стоит все-таки подробнее остановиться на Италии — именно потому, что итальянский прецедент породил миф об «украинском Пьемонте»[1], который внезапно открыл в экономически и культурно отсталой Галичине профессор Грушевский на самой зорьке разгоравшегося XX века.
Два хитрых Наполеона, придумавшие Италию
Есть такое крылатое выражение — наполеоновский план. Так обычно называют нечто грандиозное, но нереальное, фантастическое. Впрочем, мы просто несправедливы к Наполеону. Многим его замыслам удалось стать явью. К примеру, современная Италия — один из самых ярких примеров воплощенных наполеоновских планов. Однако сами итальянцы вспоминать об этом не любят. Вместо того, чтобы утыкать дорогую родину монументами императору Франции, говорившему в детстве на корсиканском диалекте, который так похож на итальянский и подписывавшемуся «Наполеоне Буонапарте», они предпочитают ставить памятники королю Виктору Эммануилу. Официально он — объединитель страны.
Наряду с графом ди Кавуром и Гарибальди этот король — один из трех главных героев национального мифа. Миф носит по-итальянски бравурное название — Рисорджименто. В переводе — Воскрешение. Если свести эту сказку к простой формуле, она выглядит так: в XIX веке Италия страдала под пятой иностранных завоевателей, а итальянцы мечтали только об освобождении и воссоздании единой страны — о Воскресении. Появился храбрый король Пьемонта Виктор Эммануил и с помощью мудрого премьер-министра графа Кавура и буйного Гарибальди освободил ее от владычества австрийцев. Славься, возрожденная Италия!
Но правда заключается в том, что первым человеком, нарисовавшим на карте королевство Италия, был не Виктор Эммануил в 1861 году, а Наполеон Бонапарт в 1805-м. Он же стал и ПЕРВЫМ КОРОЛЕМ ИТАЛИИ. А во времена Виктора Эммануила больше всего крови за независимость этой страны пролили не итальянцы, а… французы.
То, что сегодня происходит на Украине, не уникально — это всего лишь последняя, гаснущая волна процесса, который начался в Европе в эпоху Великой французской революции. Создатели наций на Западе врали не меньше наших «отцов» независимости. Но параллели между Италией и Украиной особенно очевидны. И ту, и другую страну сделали буквально из ничего — «воссоздавая» то, чего никогда… не было.
Историческую фразу Камилл ди Кавура, произнесенную в 1861 году. «Италию мы создали, теперь надо создать итальянцев», вы, дорогой читатель, уже знаете. Отдадим ему должное. Хотя бы за циничную откровенность. В отличие от украинских политиков, Кавур был веселый парень — любитель вина и женщин. Он не врал без нужды. По крайней мере, наедине с самим собой.
До начала XIX века Италия — просто географическое понятие. Данте и Бенвенуто Челлини считали себя флорентийцами. Казанова — венецианцем. Колумб — генуэзцем. Никто из них итальянцами себя не называл. Что общего могло быть у тех же венецианцев с генуэзцами, если они разговаривали на разных языках и больше всего на свете ненавидели не турок или французов, а друг друга? Жестокие войны между Венецией и Генуей — главный конфликт средневековья в Италии. Свою великую книгу о путешествии на Восток венецианец Марко Поло написал, сидя именно в генуэзской тюрьме. Единого литературного языка не существовало. Мемуары, которые принесли ему всемирную славу, тот же Казанова накропал по-французски. Его соотечественник, выдающийся эротический поэт Баффо, сочинял на венецианском языке. Любой филолог знает строчки Данте:
