Союз освобождения. Либеральная оппозиция в России начала XX века - [13]
Компактное по численности, но представительное собрание было очевидной альтернативой массовому объединению, о котором тогда и речи не могло быть. И если оказывалось невозможным, чтобы эта организация формировалась согласно тем или иным формальным критериям, оставалось лишь рассчитывать на неформальное объединение. Примерно в то время, когда Шипов только задумывал свой кружок, в Санкт-Петербурге возникло похожее объединение. В феврале 1900 года, когда в столице проходил съезд статистов, было организовано несколько частных совещаний, на которых говорилось о необходимости объединения интеллигенции. Ради этой цели было избрано бюро, в состав которого вошли П. Н. Милюков, В. Я. Богучарский, В. И. Чарнолусский, В. Я. Муринов, А. А. Никонов, А. В. Пешехонов, Н. А. Рубакин. Бюро провело несколько заседаний, после чего фактически распалось.
Наконец, существовал надежный способ координации общественного движения — печатное слово. В конце 1890-х годов Петрункевич задумал создать газету, вокруг которой могло сложиться новое объединение. К этому проекту он привлек М. Я. Герценштейна и Г. Б. Иоллоса. «В настоящее время газета, может быть, — единственная сила; она д[олжна], главным образом, стоять высоко в смысле идейном», — записал в дневнике В. И. Вернадский 20 марта 1900 года. В тот день Вернадский встречался с Петрункевичем. Они обсуждали подготовку издания, которое должно было объединить лучшие либеральные силы. Главным редактором согласился стать К. К. Арсеньев.
Уже был сформирован редакционный комитет, были найдены деньги, оставалось лишь добиться разрешения властей. Благодаря А. Ф. Кони состоялось свидание одного из инициаторов издания Г. Б. Иоллоса с начальником управления по делам печати князем Н. В. Шаховским. «Значит, дело идет о консолидации либеральных сил?» — прямо поставил вопрос Шаховской. «Да», — признался Иоллос. Шаховской полагал это вредным и нежелательным, однако обещал не препятствовать изданию газеты, если министр ее дозволит. Более того, судя по дневнику В. И. Вернадского, С. Ю. Витте высказывался в пользу разрешения издавать газету, и либералы рассчитывали, что министр финансов воспользуется в данном случае своим влиянием на Д. С. Сипягина. И все же этот проект тогда реализован не был. По подсчетам историка К. Ф. Шацилло, только за три года, с 1898-го по 1900-й, земцы обращались в Министерство внутренних дел за разрешением на свой печатный орган 12 раз — и без особого успеха.
О периодическом издании славянофилов, способном объединить сторонников консервативного реформизма, мечтал и А. А. Киреев: «План наш был иметь орган совершенно независимый и самостоятельный, орган of His Majesty Opposition (оппозиции Его Величества. — К. С.)». В июле 1896 года Д. А. Хомяков от имени группы единомышленников представил этот проект на утверждение министру внутренних дел И. Н. Дурново. «И так много журналов, — заметил министр, — в новых нужды не ощущается». Пройдет несколько лет, и в 1900 году П. В. Жуковский говорил о том же самом с новым министром, Сипягиным. «Конечно, идея His Majesty Opposition ему (Сипягину. — К. С.) и непонятна, и не „по нутру“, — подытоживал в дневнике Киреев. — Он инстинктивно ей враждебен. Как тут действовать?! Как организовать консервативную партию, когда те, которым хочешь служить, к[оторых] хочешь спасти, этого не понимают, что для такого служения нужна свобода слова! Что служить молча могут только лакеи, а не верные слуги».
В России такого рода проекты не осуществились. Издаваемые же за рубежом социал-демократическая «Искра», эсеровская «Революционная Россия», а впоследствии — конституционалистское «Освобождение» играли роль организационных центров, вокруг которых сплачивались единомышленники. На это рассчитывали и земцы, правда, предпочитавшие оставаться в рамках закона. В 1898 году Д. Н. Шипов разослал председателям губернских земских управ проспект будущего общеземского издания. В 1901 году он призывал их возбудить вопрос об учреждении газеты, посвященной проблемам местного самоуправления. Это не получалось реализовать. В начале девятисотых годов идею создания руководящего печатного земского органа вынашивал и председатель Екатеринославской губернской земской управы М. В. Родзянко (будущий председатель III и IV Думы), рассчитывавший на превращение Екатеринослава «в некое подобие земских Афин». «По его замыслам, это должен был быть орган, вокруг которого могли сплотиться все деловые круги конституционного умонаклонения», — вспоминал работавший в то время в провинциальных редакциях А. Б. Петрищев. И вновь проект остался проектом. Вместо общеземского печатного органа появилась всего лишь «Екатеринославская земская неделя».
Магический кристалл идеологии
На идеи есть своя мода. Популярнейшие разлетаются по свету. Каждый переиначивает их на свой лад. Но и они меняют людей, их представления о должном и сущем. На рубеже XIX–XX веков трудно было конкурировать с социалистическими идеалами. Только они, казалось, шли в ногу со временем. Технический прогресс, промышленный подъем, стремительная урбанизация, поразительные достижения научного знания — все это подводило к мысли: и человек скоро будет другой, и общество, и культура. Все привычные категории права отживали свой век. «Неужели вы воображаете, что через тридцать лет в Европе еще будет существовать частная собственность?» — недоумевал экономист марксистского (на тот момент) толка М. И. Туган-Барановский. Разумеется, он был убежден в обратном: «Пролетариат все это сметет. Исчезнет к тому времени и полицейское государство. Все будут свободны. Не забывайте, что люди учатся летать. При развитии авиации полицейское государство не может существовать. Воздух не знает ни границ, ни паспортов».
Александра III почему-то принято у нас считать солдафоном и пьяницей. И даже приписывать ему изобретение плоской фляжки, которую он прятал в сапог и называл «Голь на выдумки хитра». Современники издевались над конным памятником ему: «Стоит комод, на комоде бегемот».Чушь это все и ерунда. Понявший, что убийство его отца – Александра II Освободителя – бомбистами распахивает настежь ворота для волны террора, Александр Александрович взял Россию в оборот, подавляя всякое даже мелкое проявление революционных поползновений.
В книге представлен жизненный путь и государственная деятельность П.А. Столыпина. На основе широкого круга источников воссоздается программа реформ Столыпина, имевшая своей целью системную модернизацию России в начале XX столетия. Авторами подробно рассматриваются пути ее реализации и результаты правительственной политики в 1906–1911 гг. Книга рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей.
В 1897 году в ходе первой всероссийской переписи населения Николай II в анкетной графе «род деятельности» написал знаменитые слова: «Хозяин земли русской». Но несмотря на формальное всевластие русского самодержца, он был весьма ограничен в свободе деятельности со стороны бюрократического аппарата. Российская бюрократия – в отсутствие сдерживающих ее правовых институтов – стала поистине всесильна. Книга известного историка Кирилла Соловьева дает убедительный коллективный портрет «министерской олигархии» конца XIX века и подробное описание отдельных ярких представителей этого сословия (М. Т.
23 апреля 1906 года России высочайшим решением была «дарована» конституция. Заработала Государственная дума, которую еще в 1809 году предлагал учредить реформатор Михаил Сперанский. Принято считать, что в связи с событиями первой русской революции самодержавие пошло на тактическую уступку обществу, что Россия получила лишь тень конституции, а Дума так и не стала настоящим парламентом. Так ли это? Все ли в окружении царя считали представительные учреждения чистой бутафорией? Почему наделенный огромной властью П.
Монография посвящена функционированию политической системы Российской империи в 1881-1905 гг., прежде всего механизмам законотворчества. Исследование проведено на основе широкого круга источников, значительная часть которых не опубликована. В центре внимания автора – государственные учреждения, политические институты, законотворческие практики и круг людей, в котором вращались представители высшей бюрократии изучаемого периода. Особое внимание уделено неформализованным практикам подготовки и принятия решений (влиянию различных групп интересов, прессы, экспертных сообществ, корпоративным интересам бюрократии и др.)
В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Реформаторское наследие Петра Первого, как и сама его личность, до сих пор порождает ожесточенные споры в российском обществе. В XIX веке разногласия в оценке деятельности Петра во многом стали толчком к возникновению двух основных направлений идейной борьбы в русской интеллектуальной элите — западников и славянофилов. Евгений Анисимов решился на смелый шаг: представить на равных правах две точки зрения на историческую роль царя-реформатора. Книга написана в форме диалога, вернее — ожесточенных дебатов двух оппонентов: сторонника общеевропейского развития и сторонника «особого пути».
Почему все попытки модернизации и либерализации России за последние 160 лет заканчивались неудачей? Этот ключевой для нашей истории вопрос ставит в своей книге Михаил Давыдов. Чтобы попытаться на него ответить, автор предлагает обратиться ко второй половине XIX века – времени, когда, по его словам, Россия пыталась реализовать первую в своей истории антикапиталистическую утопию. Власть и часть общества соглашались, что в индустриальную эпоху можно быть «самобытной» великой державой, то есть влиять на судьбы мира, принципиально отвергая все, за счет чего конкуренты и противники добились процветания, и в первую очередь – общегражданский правовой строй и соответствующие права всех слоев населения.
Книга Александра Филюшкина посвящена масштабному столкновению на Балтии во второй половине XVI века с участием России, Ливонии, Швеции, Польши, Великого княжества Литовского, Дании, Священной Римской империи и Пруссии. Описываемые события стали началом долгой череды противостояний России и Европы, определивших характер международного общения последующих столетий. Именно в конце XVI века военной пропагандой были рождены многие штампы и мифы друг о друге, которые питали атмосферу взаимной неприязни и которые во многом живы до сих пор.
Самодержавие и политический сыск – два исторических института, теснейшим образом связанные друг с другом. Смысл сыска состоял прежде всего в защите монарха и подавлении не только политической оппозиции, но и малейших сомнений подданных в правомерности действий верховной власти. Все самодержцы и самодержицы XVIII века были причастны к политическому сыску: заводили дела, участвовали в допросах, выносили приговоры. В книге рассмотрена система государственных (политических) преступлений, эволюция органов политического сыска и сыскная практика: донос, арест, допрос, следствие, пытки, вынесение приговора, казнь или ссылка.