Союз горцев Северного Кавказа и Горская республика. История несостоявшегося государства, 1917–1920 - [44]
Однако данная территория экономически и политически больше была связана с Азербайджаном, чем с Северным Кавказом, что и послужило причиной утверждения в дальнейшем всего округа в составе Азербайджанской Демократической Республики. Более того, в 1919 году сама Горская республика имела планы тесного союза с Азербайджаном. Горское правительство перед угрозой полного поглощения Добровольческой армией было согласно на вхождение в состав дружественного Азербайджана не только Закатальского округа — сама республика была согласна на «поглощение» Азербайджаном, считая это меньшим злом по сравнению с Советской Россией или армией генерала А. Деникина.
Предоставляя справку для мирной конференции во Франции в 1919 году, северокавказская делегация в Париже указала Закаталы как составную часть Горской республики, хотя фактически округ уже год как числился в составе Азербайджана. Население этого края, считали власти Горской республики, на 90 % состоит из дагестанцев[409]. В справке указывалось, что в районе Закаталы проживают 5 тысяч армян, 5 тысяч грузин из 120 тысяч жителей, определявших себя как дагестанцы — «и мы не сомневаемся о воле этих жителей, которые хотят присоединиться к нашему Союзу»[410].
Тем временем единственный официальный представитель от Закатал на съезде горцев во Владикавказе Ибрагимбек Гайдаров был включен в состав правительства Азербайджана в качестве министра[411]. Тем самым Союз горцев лишился единственного легитимно избранного делегата от этого края. На самом деле его уход не был, видимо, политической игрой официального Баку: И. Гайдаров после поездки во Францию в составе горской делегации вернулся на родину уже убежденным представителем тюркского мира, что и стало причиной его приглашения в правительство АДР.
Кроме Закатал, именно с распадом Российской империи стал на повестку дня вопрос о разделенности Осетии на Северную и Южную. Во Владикавказе чувствовали, что граница с Грузией впервые может быть обсуждена с позиции давления на только что образованное, молодое, еще не окрепшее Грузинское государство. Пользуясь тем, что территория Горской республики была оккупирована Добровольческой армией, ее правитель генерал Я. Хабаев посылает в Пятигорск к казачьему руководству представителя с предложением от имени осетинского народа. Он просил генерала Г. Вдовенко решить вопрос об объединении двух Осетий в контексте более тесного союза казачества и осетинского народа[412].
Вопрос об объединении двух частей Осетии практически ставился впервые, и генерал Г. Вдовенко не был готов решать его, поскольку он втягивал казачество в конфликт с Грузией. Осетинам было предложено самим решить вопрос как внутриосетинский, а не передавать его на рассмотрение казачеству и не требовать от казаков выступить с территориальными претензиями к Грузии.
Мнение горцев по этому поводу было однозначным, учитывая, что местные политики из числа приверженцев социал-демократического течения «не придают этому вопросу существенного значения при условии обеспечения за ними права широкого культурного самоопределения. Так как в данном случае, как и во всех остальных, для Центр. Комитета решающее значение имеет воля населения, то и возражения наши против грузинских притязаний естественно отпадают»[413]. Для координации совместной программы было решено созвать съезд, который прошел 17 ноября во Владикавказе[414].
Было решено подготовить Устав Осетинского национального совета[415]. Он должен был быть принят съездом, который назначили на 15 декабря 1917 года во Владикавказе[416]. При этом было бы ошибкой исходить из современных представлений о натянутых отношениях между осетинами и грузинами. На самом деле осетины были членами Социал-демократической партии Грузии[417]. Грузины и осетины на тот момент вели интенсивный диалог, как и в других районах Грузии. Но если в 1918 году еще был актуален вопрос объединения с Северной Осетией, то с 1919 года в решениях Национальных советов как Северной Осетии, так и тех осетин, что жили по южную сторону Главного Кавказского хребта, такой вопрос уже не фиксируется.
Тем временем на Мирной конференции в Париже горская делегация распространила справку о Северном Кавказе за подписью Г. Баммата, в которой разъясняла свою политику касательно двух Осетий. В документе отмечалось: «Районы Южной Осетии, населенные осетинами, хоть расположены по южной части Кавказского хребта, должны быть частью Союза народов Северного Кавказа, потому что это воля людей, соотечественники в основном живут по северной части хребта и имеют союз с нами. Осетины в целом не признают, что они делятся на две части, и категорически заявляют, что они с нашей республикой»[418]. То есть руководство Союза горцев даже не допускало сомнений в том, что осетины, жившие по южную сторону хребта, являлись частью Союза горцев Северного Кавказа.
Осетинская делегация, решившая достучаться до конференции в Париже, была сформирована из числа жителей осетинской национальности, проживавших по южную сторону Главного Кавказского хребта. На нее возлагалась задача донести мнение осетинской общественности до представителей союзников в Тифлисе. Так, 16 января 1919 года Национальный совет Южной Осетии принял решение представить подробную записку вместе с меморандумом от имени осетинского народа на мирную конференцию и в миссию союзников по Антанте на Кавказе. Национальный совет избрал лиц, уполномоченных донести это решение и желание осетин жить совместно. Делегатами были избраны председатель Национального совета Южной Осетии И. Плиев, его секретарь В. Санакоев и член Всеосетинского объединенного комитета И. Совиев
