Союз горцев Северного Кавказа и Горская республика. История несостоявшегося государства, 1917–1920 - [11]
Во Владикавказе уже 8 марта 1917 года был создан Совет рабочих депутатов, который также первоначально под давлением местного чиновничьего аппарата бывшей царской России смог добиться его признания Временным правительством[115]. Здесь же Областной исполнительный комитет возглавлял эсер К. Мамулов. Комиссаром Временного правительства на недолгое время стал депутат Госдумы от Терского казачества есаул Михаил Караулов[116]. Выбор делался в пользу тех, кто уже отличился на общественной или военной службе. Поэтому неудивительно, что многие из тех, кто служил при царе на Северном Кавказе, оставались лидерами и после его свержения[117]. На то было несколько причин, одна из которых — дефицит кадров национальной политической элиты. Те немногие, кто получил образование в Москве и Санкт-Петербурге, других городах, пользовались неподдельным уважением среди горцев. Именно им предстояло отвечать за те преобразования, которые выпали на долю их народов в связи с Февральской революцией в России. Отзвук российских проблем быстро проявился на Северном Кавказе. Это проявление не было связано с какими-то революционными действиями[118]. Речь идет об отзвуке на действия в Петрограде, реакцией на формирования органов властей.
В первых числах марта 1917 года политическая элита горцев не совсем понимала ситуацию, которая сложилась в центре. Это касалось и тех, кто впоследствии стал известен в качестве одиозных фигур из числа устанавливавших советскую власть на Тереке и в Дагестане.
Для всех смена власти в России оказалась неожиданной, и на местах не были готовы к такого рода изменениям. Именно этим можно объяснить, что и во Владикавказе (центр Терской области), и в Темир-Хан-Шуре (Дагестанская область) новые власти на местах принимали половинчатые решения, оглядываясь на Временное правительство. В тот период трудно было понять, кто социал-революционер, кто большевик, кто меньшевик[119]. Разница политических воззрений на происходящее была настолько незначительной, что каждая партия уверенно считала всех своим электоратом. Грозненский секретарь большевиков Н. Ф. Носов в июле 1917 года писал в Москву: «Среди рабочих много социал-революционеров и меньшевиков, но они рассуждают так, что не похожи ни на социал-революционеров, ни на меньшевиков: все большевики»[120]. Поэтому непомерная большевизация истории Северного Кавказа периода распада царской России не имела исторического основания и носила исключительно пропагандистский характер.
Большевиков как таковых в регионе не было. Во всем Северо-Кавказском регионе рабочий класс, как основа революционного пролетариата, присутствовал только на нефтяных разработках в пределах Грозного. В других частях Северного Кавказа эта часть общества была представлена ничтожно мало. Крестьянство на Северном Кавказе в этот период вряд ли вообще подозревало, что существуют какие-то политические партии, иная власть, кроме «белого царя» и мусульманского духовного лидера. Не была исключением и партия «Кермен» в Северной Осетии, которую вряд ли можно уверенно причислять к крестьянству, ведь ее создатели были сами из местной интеллигенции, хотя и указывали на свое крестьянское происхождение[121]. Жесткую позицию высказывал осетин Ахмед Цаликов, который считал, что в этой партии мало кто имеет отношение к беднякам, тем более что они, как функционеры, ежемесячно получали зарплату[122].
Разброс мнений у политических партий на Северном Кавказе в этот период не был таким большим, каким он стал впоследствии по мере усиления власти коммунистов после Октябрьской революции 1917 года. Трудно было отличить в регионе эсера от социал-демократа, большевика от меньшевика, федералиста от монархиста. Все крутилось вокруг единства с Россией. Разница в платформах могла затрагивать только формы федерации горцев с Россией. Да и сами общественные деятели региона еще не определись к этому времени до конца в своих политических взглядах. В течение двух-трех лет после свержения царизма на Северном Кавказе мы наблюдаем изменение политических пристрастий у многих деятелей революционного периода (А. Шерипов, А. Цаликов, М. Халилов, Ибрагим Чуликов, П. Коцев, В.-Г. Джабагиев и многие другие).
Таким образом, на историческом переломе, уже буквально через несколько дней после получения информации об отречении императора (2 марта), во Владикавказе был образован Временный ЦК объединенных горцев Северного Кавказа (6 марта 1917 года). Возглавил орган новой власти юрист по образованию, балкарец по национальности Б. Шаханов.
Практически одновременно, не имея информации с мест о том, что происходит на родине, северокавказцы, проживающие в Петрограде, организовали свой Особый комитет горцев Северного Кавказа, куда вошли все, кто работал или учился на тот момент в столице. Это член Госдумы Магомед Далгат, председатель мусульманского благотворительного общества Мухамед-Захид Шамиль, председатель Общества распространения образования среди мусульман Петрограда В.-Г. Джабагиев, А. Цаликов, М. Пензулаев, М. Алиев, И. Алтадуков, Х.-М. Магомедов, Б. Пуматов и др. Члены данного комитета обратились к народам Северного Кавказа с призывом организовать власть на местах и стремиться закрепить свободы, провозглашенные Временным правительством
