Современный польский детектив - [63]

— Как вы думаете, что он искал?

— Как это что? Конечно, марки! Этот мошенник думал, что я ношу их с собой.

— Что вы предприняли?

— Теперь я жалею, что не вышвырнул его за дверь.

— Тогда я только пробурчал что-то и мы рассорились.

— Что вам ответил Стецкий?

— Он утверждал, что хотел включить лампу, стоявшую на столе, и при этом задел за стул. Как будто в комнате не горела люстра! Глупое объяснение.

— А вы не подумали, что Стецкий говорил правду? Я ничего не понимаю в марках, но, возможно, ему действительно понадобилось больше света. К тому же, как я слышал, вы знакомы со Стецким довольно давно, он должен был знать, что вы не носите марки с собой.

Белецкий какое-то время смотрел на Выдму, ничего не говоря, наконец, заметил в растерянности:

— Вы так думаете?.. Считаете, что это возможно? А я был уверен, что он хотел меня обокрасть.

— С коллекционерами и не такое случается, пан Белецкий. Они убеждены, что все покушаются только на их добро. Пока все. Спасибо.

Оставшись вдвоем с поручиком Герсоном, Выдма отодвинулся вместе со стулом от стола и спросил:

— Ну, гений криминалистики, что скажешь?

— О Белецком?

— Нет. О своих успехах.

— Отпечатки пальцев — на проверке, план здания у меня с собой. Урбаняк был вчера у зубного врача сразу после десяти. Она подтвердила воспаление надкостницы и, поскольку опухоль была незначительная, произвела экстракцию, или, попросту говоря, удалила ему зуб.

— На чем основан ее диагноз?

— Я не спросил, но приблизительно знаю, как это выглядит. Стучат по зубам; если пациент подскочит, тут тебе и диагноз готов.

— Но ведь делают и снимки.

— Только не тогда, когда пациент стонет от боли.

— Довольно просто симулировать — эту боль.

— У нее не было таких подозрений, как у нас. Не могла же она предвидеть, что это окажется так важно?

— Ладно, поздно теперь об этом говорить, слишком поздно. Скажи лучше, что, по-твоему, в этом деле главное?

— Прежде всего то, что грабители знали о деньгах, оставшихся в сейфе. Значит, у них здесь есть свой человек.

— Так уж обязательно? О том, что выплату перенесли на следующий день, знали все сотрудники.— Выдма исподлобья посмотрел на поручика.

— Тем не менее это факт. Столь серьезная операция, как грабеж, требует организации и тщательной подготовки. Значит, неожиданно полученное известие о переносе выплаты, а заранее такое нельзя было предвидеть, застало группу готовой к действию.

— Так, наверное, и было. Они только ждали случая.

— А если бы он не представился?

— Вот в том-то и дело! Или выжидали, или сами создали подходящую ситуацию. Пожалуй, может подтвердиться твое предположение относительно того, что у них был здесь свой человек. Подходящую ситуацию, скажем, создал Урбаняк, хотя я еще не могу утверждать, что преднамеренно. Поэтому ты немедленно займешься им. Чтобы завтра к полудню у нас уже были данные о его знакомствах и связях.

— Неужели этот человек для пользы дела пожертвовал собственным зубом? — бросил поручик иронически.

— Второе,— продолжал Выдма,— это ключи. Сейф не был взломан, значит, ключи подделали. Их держал в руках Урбаняк, кроме того, Эльмер, а возможно, и Стецкий. Но вот что меня мучает больше всего: как случилось, что убитый вахтер дал подойти к себе так близко и ему вонзили нож в спину? Возможно ли такое, если он не знал убийцы?

— Наверняка даже должен был знать...— согласился Герсон.

— Меня радует, что ты это подметил...— Выдма и не пытался скрыть ехидства.

— Сарказм как форма давления на подчиненного? — пробурчал поручик.— Нехорошо. Что дальше?

— Просмотри протокол допроса Эльмер. Возможно, там будет какая-то ясность относительно ключей. Это второе лицо после Урбаняка, на которого падает подозрение. Третий — Стецкий. Теперь бросай в бой своих рыцарей, а сам вызови в управление ночных вахтеров, может, они что-нибудь добавят к делу.

— Слушаюсь...— Герсон почесал нос.

— Затем это незакрытое окно… Обнаружены ли какие-нибудь следы на подоконнике и на полу?

— На подоконнике царапины, возможно от сапог, и немного шлака. А вот пол уборщица успела тщательно протереть.

— Покажешь мне это окно, а потом я пойду к Герману. И как договорились — первая встреча завтра в двенадцать.

* * *

В окно он увидел низкое длинное здание из белого кирпича с рядом продолговатых окон под крышей, крытой толем. На крючках висели красные пожарные лестницы, порыжевшие от дыма и дождей. У стены стояли бочки для воды и ящики с песком.

Выдма открыл окно и внимательно осмотрел покрытый жестью подоконник. Заметил подковообразную линию, резко прочерченную в начале и едва заметную к концу. Долго изучал ее, потом перенес взгляд на лестницы и дорожку из утрамбованного шлака, отделяющую склады от административного здания.

— Шлак на окне мы собрали,— доложил поручик.— Невооруженным глазом видно, что он с этой дорожки.

— Лестницу повесили на место, выходит, не очень торопились…

— Если б оставили, ее бы могли сразу заметить и поднять тревогу. Оконную ручку тоже вытерли.

— А шлак забыли смести! И окно не закрыли на шпингалет.

— Как они могли его закрыть, если выходили тем же путем?

— Ты забываешь о вестибюле. Дорога через него уже была свободна.