Современный кубинский детектив - [29]

— Вы действительно верите в это, профессор? — Кабада постарался скрыть улыбку.

— Как тебе сказать? Конечно, это не является непреложным законом, но случается, и довольно часто случается... — Дель Пино со вздохом развел руками.

— В детективных романах, — вежливо, но твердо заметил Кабада.

— И в жизни тоже, сержант. Из нее-то и взяли это писатели.

Кабада погасил окурок.

— Извините, профессор, но...

— Да, знаю. — На тонких губах Дель Пино заиграла улыбка. — Мне не следует спорить о вещах, в которых ты разбираешься гораздо лучше меня.

— Нет, я совсем не это имел в виду, — поспешно возразил Кабада. — Не в этом дело. Но зачем, скажите на милость, преступнику возвращаться на место преступления?

Дель Пино помедлил, прежде чем ответить. Он расхаживал по комнате, и на его лице отражалось напряженное раздумье, пока наконец он не просиял, как человек, решивший трудную задачу.

— Начнем с самого простого. — Дель Пино вновь опустился в кресло. — Расскажу тебе один случай, невероятный, ужасный, происшедший в Орьенте много лет назад... — Он откинул голову, уставившись в потолок, затем перевел взгляд на Кабаду и положил руку ему на плечо. — Было совершено зверское убийство. Зарезали старушку, которая жила одна, и похитили у нее больше тысячи песо. Дом этой женщины находился в Сан-Висенте, дачном местечке вблизи Сантьяго-де-Куба. Большой мрачный деревянный дом стоял особняком на голом холме метрах в пятидесяти от шоссе. — Дель Пино оперся на подлокотник кресла. — Повсюду остались кровавые следы. Но ни единого отпечатка пальцев, ни свидетеля, никакой нити, ведущей к тому, кто мог быть убийцей. Следователь не располагал ни одной уликой, когда взялся за это дело. Но это был великолепный следователь. Единственный настоящий следователь, какого я знал на Кубе до революции. — Он помолчал. — И что вы думаете, сержант? Через три месяца после убийства старуха стала являться местным жителям. Сначала ее заметили ребятишки на пороге ее дома, но им никто не поверил. Все знали, что в доме никто не живет. Но потом какая-то женщина повстречала покойницу вечером вблизи шоссе. А по ночам в окнах ее дома таинственным образом зажигался свет.

Кабада слушал, стараясь не пропустить ни слова. Облизнув губы, Дель Пино продолжал:

— Через несколько недель этот дом уже не называли иначе как «дом покойницы». Там поселились призраки, говорили одни. Самые же недоверчивые — как ни странно, именно у них оказалась самая богатая фантазия — склонялись к тому, что никакого убийства вообще не было и что старуха осталась жива. Но единственный, кто знал правду, был Репиладо, следователь. Он-то и придумал эту ловушку. И преступник действительно вернулся. Однажды ночью он проник в дом, чтобы удостовериться в смерти женщины... — Профессор улыбнулся, его маленькие голубые глаза светились воодушевлением. — Представляешь себе сцену? Убийца возвращается за своей жертвой и встречается с полицией. Это был удар, рассчитанный с абсолютной точностью.

— И правда интересно, — признал Кабада.

Дель Пино пристально взглянул на него.

— Но я не хочу ограничиться этим примером, если ты позволишь, потому что он отражает лишь одну сторону вопроса. — Дель Пино потер руки. Его лицо вновь стало сосредоточенным, взгляд устремился вдаль; казалось, он мучительно подбирает слова, чтобы как можно точней выразить свою мысль. — По-моему, существует и другая причина, — сказал он после раздумья. — Более глубокая, психологическая, если хочешь. Она может заставить человека, который не является профессиональным преступником и еще не до конца испорчен, вернуться на место преступления.

Дель Пино умолк. Кабада глядел на него с живым интересом.

— Эта причина — совесть.

Кабада хотел было что-то сказать, но воздержался, давая возможность Дель Пино выговориться до конца. Профессор улыбнулся и вновь опустил руку на плечо сержанта.

— Люди по природе своей не злодеи. Теория Ломброзо, с которой ты, конечно, знаком, уже давно отвергнута: врожденных преступников не бывает.

Кабада согласно кивнул.

— Преступниками становятся по причинам, которые мы должны, хотим мы того или нет, отнести к категории социальных, — продолжал Дель Пино. — Сюда включается, конечно, и целый ряд сложных и не всегда явных обстоятельств, которые могут полностью развратить личность. Иногда бывает чрезвычайно трудно выявить их. Иногда процесс распада личности становится необратимым. Эти обстоятельства могут корениться в самом раннем детстве, в семейном окружении, вообще в среде. Преступников порождает общество. — Дель Пино закинул ногу на ногу, пригладил свои белые волосы. — Достаточно обратиться к статистике, — продолжал он, — чтобы убедиться, что преступность в капиталистических странах растет из года в год. Увеличивается число убийств, грабежей, прочих опасных преступлений. Совершенно очевидно, что само общество в этих странах превращает многих людей в преступников. Но это не означает, что с уничтожением капитализма эти скрытые сложнейшие факторы, которые являются его порождением и в свою очередь порождают преступность, мгновенно исчезают. Да, они исчезают, но постепенно. По мере того как совершенствуется общество, человек становится лучше. Но этот путь долог. — Профессор улыбнулся. — И знаешь? — Он подался вперед. — Пока ты делаешь свою работу, пока еще приходится бороться с преступниками, детективная литература имеет право на существование.