Современный итальянский детектив - [24]

1

Восемь рабочих на проспекте нагнулись и по команде мастера выпрямились, подняв длинную серую трубу. Траншею со стороны виа Грандис к полудню засыпали, но теперь ее копали уже с противоположной стороны. Поставили новые оградительные барьеры.

Ремонтные работы никогда не кончаются, подумал Сантамария. Не было дня, чтобы в городе не красили фасад какого-нибудь здания, не подрезали деревья, не рыли траншею. Сплошные подряды. Но эти люди, как и он, честно делали свое дело. Ведь и его работа никогда не кончается. Не проходит дня, чтобы кого-нибудь не ограбили, чтобы кто-то не покончил жизнь самоубийством. В большом городе полного спокойствия и порядка нет и быть не может. Он вспомнил без всякой ностальгии о своем родном городке, где и сейчас на виа Рома появление машины с «континентальным» номером — целое событие. Либо эта неспокойная жизнь, либо та. И раз он выбрал эту — бесполезно сокрушаться.

Он расправил плечи и стал обдумывать, как при встрече с Массимо Кампи поискуснее перевести разговор на письмо и на Анну Карлу, написавшую его. Уловка насчет «совета» годилась только для телефонного звонка (к тому же Кампи вряд ли на нее попался), а теперь предстоит серьезный разговор.

Итак, синьор Кампи, прежде всего будьте столь любезны и ответьте на нескромный вопрос: вы спите с синьорой Дозио?

Вице-префект Пикко упал бы и обморок от одной мысли, что он таким образом приступил к допросу. Да, подобное начало и впрямь было бы не самым удачным, с улыбкой подумал Сантамария. В высших сферах порой все зависит от мелочи. Его начальники, в общем-то, не представляют себе, что такое «высшие круги», в которые он, по их мнению, вхож. Они, правда, слыхали, что в Турине куда труднее, чем в Риме, Неаполе или Милане, определить, насколько влиятелен человек из общества. Но из этого они делали один-единственный вывод: надо быть внимательнее, осторожнее, любезнее, а в случае необходимости даже раболепнее… Потому что в Турине никогда не знаешь, с кем имеешь дело.

И верно. К примеру, случай сводит тебя со знаменитым хирургом, чьи фотографии помещают в еженедельниках, с членом всяких там научных обществ, владельцем виллы с бассейном, автомобиля «бентли». Или, скажем, с высшим судейским чиновником либо с сенатором от правящей партии, один телефонный звонок которого приводит в трепет целое министерство. И вдруг ты обнаруживаешь, что в своем родном Турине этот человек пользуется куда меньшим влиянием, чем скромный служащий Водного управления, который ездит на голубом «фиате-1100» и проводит отпуск в селении Торре-Пелличе, в стареньком домике с двумя пальмами у входа. Но, выйдя из универсального магазина «УПИМ», он приветствует фамильярным «чао» и самодовольной улыбкой самых знатных туринцев. Вот каковы они, «высшие круги». Вот почему здесь нужно проявлять «редкий такт». И по этим же причинам простая осторожность здесь не годится.

Нет, ты не рискуешь в случае промаха быть переведенным в Сардинию. Люди «высшего круга» не наглые, не мстительные, не требуют от тебя особой почтительности, особого внимания и тем более раболепия. Настоящие «боссы» Турина — люди крайне скромные.

Но тут-то и заключается главная трудность, со вздохом подумал Сантамария. Они не ставят себя выше других и крайне раздражаются, если ты проявляешь к ним чрезмерную почтительность или даже выказываешь робость. Стоит тебе промахнуться, и ты как человек для них не существуешь. Чтобы расположить их к себе, в чем и состоит твоя задача, ты должен любым способом, любой ценой оказаться на высоте в этом мнимом равенстве. В своей «неизбывной скромности и простоте» они ничего больше от тебя не требуют.

Итак, синьор Кампи…

2

— Ты очень красивая, — сказала Анна Карла, войдя в прихожую. — Прямо куколка.

Франческа, которая ждала мать вместе с синьориной Жанин, сразу же побежала к двери.

В лифте, сидя на скамеечке, обитой красным бархатом, Анна Карла думала: ни одна мать не может относиться к своему ребенку беспристрастно, не может посмотреть на него со стороны — в этом и заключается, видно, материнская любовь. Если отбросить в сторону все красивости и домыслы. Она сняла перчатку и нежно погладила дочь по голове.

— Ну как наши дела, малышка?

— Хорошо.

Возле ворот их уже ждала машина, и у раскрытой дверцы стоял Эмилио, вытянувшись в струнку. Две низенькие смуглые женщины, наверняка мать и дочь, смотрели на них с тротуара, разинув рты.

Невозможно объяснить Эмилио, что подавать громоздкую «ланчу» к главным воротам не следует: трудно распахнуть заднюю дверцу и ей с ребенком неудобно садиться. Кроме того, обычная поездка за покупками превращается в событие, о котором на другой день «Стампа» в разделе светской хроники сообщает читателям: «Вчера в пять часов дня выехала, чтобы купить летние платья для своей двухлетней дочери Франчески, синьора Анна Карла Дозио». У ворот неизменно собирается группка любопытных, которая жаждет зрелищ, неважно каких: везет ли карета «скорой помощи» тяжелобольного в «Молинетте» или певица с забинтованными запястьями тайно удирает на аэродром.

Впрочем, их можно понять, подумала Анна Карла, усадив дочку на колени. Это вполне невинные слабости, которые скрашивают их унылую жизнь. Не следует осуждать и Эмилио. Во время войны он шесть месяцев был шофером у генерала и с тех пор сохранил безупречную военную выправку и любовь к парадности.