Современный греческий детектив - [70]

Фабрикант на ходу со всеми здоровался. После смерти Розы Варги он перестал ежедневно бывать за кулисами. Но иногда все же появлялся, показывая всем, что остался верным поклонником искусства. «Новую пассию себе подбирает», — посмеивался Леккос. Подойдя к комику, фабрикант спросил, как поживает Талия Халкья.

— Прекрасно. Вот только что была здесь, — ответил Леккос и посмотрел по сторонам. — Всего несколько минут назад. Наверно, ушла к себе.

— Спасибо. Хочу засвидетельствовать ей свое почтение. Бедняжка ведь была подругой покойной Розы… Ну а как у вас тут дела?

Он явно не очень торопился к старой актрисе. Поговорил о новом спектакле, о «невосполнимой пустоте, которая осталась после гибели большой актрисы», о кризисе театра. Наконец, расставшись с Леккосом, не спеша направился к двери Талии Халкьи. И, как только он вошел, лицо его мгновенно утратило благодушие мецената. Он с ненавистью поглядел на Халкью. А она встретила его взгляд спокойно и уверенно, как человек, твердо стоящий на ногах.

— Принесли?

Каридис стиснул зубы.

— Могли бы прежде поздороваться!

Талия Халкья злорадно засмеялась. Слишком долго она терпела унижения и вот теперь за это мстит.

— Ну что ж, добрый вечер. Принесли?

Каридис достал небольшой пакетик, завернутый в бумагу, и бросил на диван, где сидела актриса.

— Там все точно? — спокойно поинтересовалась она.

— Пересчитай, если хочешь.

Талия улыбнулась. Каридиса передернуло: эта елейная и в то же время издевательская улыбочка делала ее просто отвратительной.

— Я вам верю. — Положив пакетик в сумку, она добавила: — И передам ему деньги.

— Это в последний раз, — прошипел Каридис.

— Хорошо, так ему и скажу. Да только не знаю, а вдруг он на этом не успокоится.

В глазах Каридиса появилось выражение, не предвещавшее ничего хорошего.

— Тогда я…

— Что, донесете в полицию? — насмешливо перебила Талия.

Он круто повернулся, распахнул дверь и разъяренный выскочил в коридор, чуть не сбив с ног какого-то молодого человека.

— Простите, — пробормотал юноша.

— Катитесь к черту!

Талия Халкья побледнела. Опять он! Она встала с дивана и нетвердой походкой двинулась навстречу. Юноша неловко топтался у порога.

— Да что вам, в конце концов, от меня надо? — срывающимся голосом выкрикнула актриса.

— Я журналист. — Он смущенно улыбнулся. — Собираю материал на тему: «Ваш первый выход». У меня есть уже интервью многих известных актеров. Может быть, и вы…

— Убирайтесь! — Она захлопнула дверь у него перед носом.

Да кто же он в самом деле? Наверняка подослали! Но кто?

Талия Халкья снова опустилась на диван. Она дышала тяжело, как после быстрого бега, а лоб покрылся холодным потом.

Как только дверь гримерной захлопнулась, на лице молодого сотрудника «Проини» появилась довольная улыбка. Надо срочно сообщить главному редактору: сегодня старая актриса дважды виделась с Каридисом. Это, разумеется, неспроста, о чем свидетельствует разъяренная физиономия фабриканта и то раздражение, которое вызвал у обоих он, Полихрониадис.

Всех подробностей разговора молодой человек не уловил: они говорили тихо, — но он явственно услышал слова Каридиса: «Пересчитай, если хочешь», и понял, что фабрикант передал актрисе деньги.

Полихрониадис еще немного побродил за кулисами и решил убраться, пока не прогнали. Выйдя из театра, он облюбовал себе наблюдательный пункт в небольшом кафе напротив. С того места, где он сидел, были хорошо видны и театральный подъезд, и — главное — служебный вход. Он заказал себе кофе.

Полихрониадис пил уже вторую чашку, а ничего заслуживающего внимания все не происходило. Каридис после визита к Халкье сразу ушел, а сама она не показывалась. Стемнело. На улице зажглись огни. Высокий худой официант убрал с его столика грязную посуду. Потом на фасаде театра загорелись яркие рекламы — зеленые, красные, синие. Скоро спектакль. Молодой редактор взглянул на часы: девять. К нему опять подошел официант с явным намерением поболтать.

— Ну что, не пришла? — лукаво подмигнул он.

— Кто?

— Ваша девушка.

Полихрониадис улыбнулся и объяснил, что ждет одного приятеля из театра. Вид у официанта был недоверчивый.

— Что же, вы будете ждать его до конца спектакля?

— Да.

— Но это будет очень поздно.

— Ничего. Я не тороплюсь.

— А почему бы вам не подождать его прямо в театре?

— Скучно, я уже видел эту пьесу.

Пожав плечами, официант отошел. Не поверил, конечно. «Не пойти ли в самом деле в театр?» — мелькнуло в голове у Полихрониадиса. Но он тут же отверг эту идею. Вдруг Талия Халкья занята не до конца спектакля и уйдет раньше? Лучше здесь подождать. Что ж, в таком случае придется заказать узо. На улице стали появляться зрители. Потом тротуар опустел. Спектакль начался. Опять подошел официант. На этот раз Полихрониадис сам завязал разговор:

— В котором часу вы закрываете?

— За полночь.

Официант пояснил: находятся охотники выпить здесь после театра кофе.

— А где вы работаете? — поинтересовался он.

— В газете.

— А-а, журналист. Хорошая работа. Был у меня один приятель-журналист…

И рассказал историю, приправленную пикантными подробностями и грубыми шутками. Молодой человек слушал его не без удовольствия. Занятный малый… Его то и дело подзывали другие клиенты, и, выполнив заказ, он возвращался к столику Полихрониадиса. За разговорами время пролетело незаметно. Скоро, наверно, кончится спектакль. Молодой журналист почувствовал, что проголодался.