Современный греческий детектив - [17]

Фотис стал прикидывать, каковы могут быть действия этого человека. Что он может предпринять после того, как потерпела неудачу его попытка убедить начальника в том, что он ухватил конец какой-то нити. Гестаповцы, приезжавшие на вокзал, тоже вряд ли станут заниматься еще какой-то другой брюнеткой, пусть даже и похожей. У них свое задание. Так что же предпримет теперь это ничтожество? Бросит свою затею? Тогда почему его до сих пор нет на службе? Допустим, он отправился в гестапо. Но там ведь не знают, что́ в этом поезде, и потому самое большее, на что могут пойти, — это распорядиться, чтобы в Салониках или на одной из промежуточных станций тщательно проверили документы у всех пассажиров.

— А вдруг его отправили опознавать Марианну на месте? — Фотис высказал свое предположение вслух.

— Если это случится… мы пропали! — мгновенно отозвался Антонис: он думал о том же. — Бедная Марианна!

— Да, не говоря уже о работе, которой мы отдали целый год!

— Что же делать? — Антонис совсем расстроился.

— Дело несколько запуталось, но мы попробуем распутать… Прежде всего надо изменить инструкции в отношении вагонов, где едет немецкая труппа. А нашего друга немца необходимо предупредить на ближайшей же станции.

— Скажи, куда мне бежать? — Антонису не терпелось немедленно приступить к действиям.

— Прежде чем бежать, надо мозгами пошевелить. Свари-ка нам кофейку.

Антонис ушел на кухню, а Фотис продолжал анализировать создавшееся положение. Если торговому инспектору повезет и он наткнется на заинтересованного человека, какие меры тот примет? Первейшая мера — держать торгового инспектора при себе, вместе с ним догнать поезд и установить личность Марианны, опознать женщину. Есть ли вероятность сделать это, не выезжая из Афин? Конечно, есть: инспектор видел, в какой вагон она села.

— Что ты сказал? — Антонис вошел в комнату с чашечками на подносе.

— Так… Мысли вслух… Если паровоз на древесном топливе и в пути не возникло непредвиденных задержек, сколько времени понадобится от Афин до Салоник?

— Хм… Часов десять.

Фотис поглядел на часы.

— У нас в запасе почти восемь часов!

Глава третья

…аналитик старается проникнуть в мысли противника, ставит себя на его место и нередко с одного взгляда замечает ту единственную (и порой до очевидности простую) комбинацию, которая может вовлечь его в просчет или сбить с толку.

Эдгар Аллан По

1

Отто никак не мог понять, отчего Марианна так взволнована. Это было заметно со стороны.

— Ничего страшного, дядя Отто. — В ответ на его расспросы Марианна пыталась улыбнуться. — Просто в дороге я всегда очень устаю.

Ехавший с ними в купе майор воспользовался случаем, чтобы продемонстрировать свои познания в философии.

— Уход, дорогая моя, уход! Желание  у й т и  изначально присуще человеческой натуре. Мы все стремимся куда-то, а когда нам это наконец удается, рвемся обратно!

Марианна посмотрела на него, будто сквозь стекло. Попробовала взять себя в руки. Все равно исправить ничего нельзя.

«В конце концов, ничего пока не произошло», — в сотый раз уговаривала она себя, но тщетно.

От философии майор перешел к анекдотам — один пошлее другого. Промелькнуло имя Муссолини, и Марианна заставила себя улыбнуться.

Поезд пересек по мосту реку Асопос. Издалека уже доносился солоноватый запах моря.

— Где мы находимся? — спросил Отто.

— Подъезжаем к Айи-Теодори, — сообщил майор.

Седой капитан за все это время не произнес ни слова. Сквозь большие черные очки Марианна не могла разглядеть его глаз, как не могла бы с уверенностью сказать, спит он или бодрствует. Вид у него был скучающий, безучастный ко всему происходящему вокруг.

Когда поезд подошел к станции, Марианна опустила оконную раму и выглянула наружу. Из помещения телеграфа появились два эсэсовца и побежали вдоль поезда.

«Откуда им знать, в каком я вагоне», — успокаивала она себя.

— Где артисты едут? — спросил ее эсэсовец, пробегая мимо.

— Во-он в том вагоне! — указала она на последний вагон, вздохнув с облегчением.

Значит, не за ней. Эсэсовцам, наверно, хочется, чтобы артисты дали им представление. Марианна уже хотела отойти от окна, но тут ее внимание привлек Йоганн, однорукий, игравший на губной гармошке; он двигался от своего вагона вдоль состава, а оба эсэсовца с Чахоточным направлялись к телеграфу.

Марианна стала соображать, как бы уговорить Отто пойти в последние вагоны, вдруг удастся узнать, зачем их вызывали.

— Может, зайдем к артистам, попросим их спеть…

— Поезд здесь стоит недолго, скоро тронемся, — возразил Отто. — Ведь в последние вагоны на ходу нельзя пройти.

— Но можно побыть у них до следующей станции! — настаивала девушка.

— Идея неплохая, — поддержал ее майор.

— Ступайте, — разрешил им Отто. — Я стал тяжел на подъем, могу часами сидеть на одном месте.

— Завидую вам! — отозвался майор. От него так и разило туалетным мылом.

— И я с вами, — вдруг выйдя из летаргии, промолвил седой капитан.

— Мы берем на себя приятную миссию сопровождать барышню!

— А я, пожалуй, без вас немножко вздремну… — заметил Отто. — Дорога утомляет.

Все трое заспешили к выходу, чтобы успеть перейти к артистам до того, как тронется поезд. К последним вагонам они подошли одновременно с Йоганном.