Современный греческий детектив - [134]

— Ммм… Очень пикантный!

И опять поцеловал девушку. Она выскользнула из его объятий и подошла к зеркалу поправить прическу.

— Да будет тебе известно, я прямо от зубного врача. Ходила пломбировать зуб… Вот, любимый, откуда этот пикантный привкус.

Такое объяснение немного обескуражило его, впрочем ненадолго, потому что через минуту они были уже в постели. Девушка посопротивлялась для виду; он, не обращая на это внимания, раздел ее… Вскоре они скатились на пол, и прохлада паркета вовсе не погасила страсти, скорее наоборот.

Парень даже не заметил, как тот прошел мимо его столика. Не заметил, но почувствовал. И весьма болезненно. Потому что, проходя мимо, незнакомец наступил ему на ногу, на правую: ее парень чуть выставил в проход между столиками.

— Господин, вы наступили мне на ногу! — возмущенно воскликнул парень.

Незнакомец остановился и растерянно посмотрел на него.

— Я? — смущенно переспросил он.

— Да, вы! Вы наступили мне на правую ногу, а у меня там…

— Извините, — перебил господин. — Вы знаете, у меня близорукость, минус три. А в последнее время стал видеть еще хуже. Боюсь, уже минус четыре или пять.

— Ну ладно! Что делать, раз у вас близорукость, — проворчал парень, явно не желая продолжать разговор. Он боялся той пустой болтовни, которая и в маленьких, и в больших кафе начинается с пустяка и которой нет конца и краю.

— Можно я погашу сигарету в вашей пепельнице? — робко спросил близорукий господин.

Парень недовольно посмотрел на него.

— Гасите, жалко, что ли!

Как только незнакомец удалился, он снова взял рисунок, посмотрел на него издали, потом поднес к лицу и… укусил. Укусил тот меньший круг, что слева.

Какая-то неодолимая сила толкнула его повторить то, что он сделал совсем недавно у себя в комнате. Когда они боролись на паркете, он вдруг неожиданно для себя укусил ее грудь. Левую, которая поменьше.

Пропитанная табаком бумага горчила. Он достал носовой платок и сплюнул.

Постепенно за соседними столиками становилось оживленнее. Посетителей заметно прибавилось. В этом уголке зала как-то потеплело. От разговоров, смеха, густого табачного дыма.

За столиком под часами с допотопным маятником трое молодых людей (один с холеной бородкой) оживленно беседовали о «Прелестях ночи» — фильме, который с понедельника демонстрировался одновременно в пяти кинотеатрах города. Обсуждали также положительные и отрицательные рецензии на этот фильм — уже было опубликовано немало, но появлялись все новые и новые. Пресса, а за ней и общественное мнение разделились на два лагеря. Столько шумихи вокруг этих «Прелестей ночи», и все из-за смелой — так ли уж она смела? — темы.

Справа, за соседним столиком, два коммерсанта средних лет, оживленно жестикулируя, громко обсуждали цены на кулинарный жир. В последние дни они упали. А возможно, и подскочили, он не расслышал. Записные книжки у этих двоих были мятые и засаленные. И ничего в этом странного — ведь речь шла о кулинарном жире. Они что-то писали, зачеркивали, выстраивали одну за другой колонки цифр, то и дело заказывали кофе и не переставая курили. Парень обратил внимание, что пальцы у одного коммерсанта кривые и утолщенные в суставах. На мгновение ему показалось, что от них попахивает кулинарным жиром.

За некоторыми столиками сидели одинокие молчаливые посетители. Кто пил кофе, кто — апельсиновый сок. А два старика за столиком в углу, похоже, были отставные военные. Они тайком рассматривали какие-то фотографии, которые один из них доставал из бумажника — черного, кожаного, с монограммой, наверно серебряной.

«Порнографические, — подумал парень. — Охваченные безумной страстью обнаженные тела в различных позах и тому подобное…»

Двадцать пять минут седьмого. На его часах. Скоро он выйдет и в семь встретит ее на почтамте. Не прошло и часа, как они расстались, а ему казалось, будто разлука длится уже несколько месяцев. Скорее бы увидеть ее опять!

Вот уже два с половиной месяца они встречаются, но сегодня девушка впервые вошла к нему в комнату. Впервые он увидел ее тело, грудь, даже укусил ее…

Официант опять прошел мимо. Но теперь парня не смущало, что рисунок лежит открытый рядом с пепельницей и его может увидеть кто угодно. Чего беспокоиться? Кто догадается, что эти два небольших круга — ее грудь?

Он посмотрелся в зеркало и поправил съехавший галстук. Увидел двух ангелов, хотя старался их не замечать. Возможно, именно потому они попались на глаза. А еще в зеркале увидел шрам под правым ухом.

Он тогда был школьником, оставался год до окончания школы. Значит, пошел уже шестнадцатый год… Куда девались остальные пятнадцать? Тогда к нему и прицепился этот стрептококк, как раз возле мочки уха. Какой был фурункул, страшно вспомнить! Фурункул разрезали, гной вычистили, но шрам остался. Сказали, что его можно удалить при помощи физиотерапии. Он не раз собирался этим заняться, но все как-то руки не доходили.

Вытащил кошелек, посмотрел, есть ли у него мелочь заплатить за коньяк. А может, разменять купюру? Официанты обычно недовольны, когда им дают крупные купюры, у них никогда нет сдачи — во всяком случае, так они утверждают. К счастью, мелочь нашлась. Но официант все время мелькал в другом конце зала, скользил между столиками, словно на коньках.