Современные польские повести - [7]

В садах стояли яблони, усыпанные плодами. И пан Игнаций с удовлетворением отметил, что в этом году будет урожай яблок. Откуда-то издалека, как в добрые старые времена, донеслось кудахтанье курицы. А ее товарка в поисках зерна как ни в чем не бывало разгуливала по шоссе. Кое-где зацветали мальвы, розовели ажурные космеи.

Прозрачный, легкий воздух легко, точно играючи, перемещал по небу перистые облака.

Игнацию пришлось тащиться через весь город. На другом конце его он свернул в боковую уличку, в начале которой виднелись ворота, а на них — вывеска: «Ветеринарная лечебница».

За воротами был небольшой опрятный дворик. По одну его сторону под липами стоял дом ветеринара; липы уже отцвели и распространяли запах подгоревшей медовой коврижки. Напротив дома помещалось строение, напоминавшее ригу с огромными, выбеленными известью воротами. Они были так велики, словно предназначались для слонов или мамонтов, а не для смиренных наших буренок и низкорослых лошадей местной породы.

Они въехали в ворота, запертые обычно на большой висячий замок. Сразу же за воротами была площадка, подобие платформы, которая служила одновременно весами. Молодой парень выпряг Билека. Вышел ветеринар.

Билек — тощий, кожа да кости — стоял на платформе, понуря голову и принюхиваясь к рассыпанному на весах овсу.

Ветеринар равнодушно посмотрел на лошадь.

— Усыпить хотите? — спросил он Игнация.

— Боже упаси! Я хочу, чтобы вы его осмотрели.

— Да я и так вижу. Еле-еле душа в теле.

— Доктор, пожалуйста, осмотрите его. Он совсем ничего не ест.

Ветеринар ухватил Билека за храп и сунул руку ему в пасть.

— А чем вы его кормите? — спросил он.

— Овсом, ячменем. Чем придется.

— Да что вы! Разве вы сами не видите? Ему жевать нечем — у него зубов нет. И десны распухли.

— Я так и думал, — миролюбиво сказал Игнаций.

— Ему отруби надо давать. Болтушку из муки.

Ветеринар поднес к конской морде раскрытую ладонь. Билек прикоснулся к ней бархатистыми губами, словно искал чего-то.

— Нет у меня ничего, — сказал ветеринар.

Билек с шумом выдохнул воздух в пустую ладонь ветеринара.

— Давно он у вас?

— Почти двадцать лет, — сказал Игнаций. — Привязался я к нему.

— Он недолго протянет, — произнес ветеринар.

— Красавец был конь. — Игнаций вздохнул.

— Были когда-то и мы рысаками, — засмеялся ветеринар.

Глядя теперь на Билека, не верилось, что он был красив в молодости. Сивый, в гречку, со спутанной гривой, клочьями свисавшей на лоб. Ветеринар сочувственно похлопал его по выступающему храпу. А Билек раздувал бело-серые бархатистые ноздри, — принимая во внимание его возраст, это было трогательное зрелище; Игнацию захотелось похвалить свою лошадь.

— Посмотрите, какие бабки! — сказал он.

— Как у барышни, — пошутил ветеринар. — Небось еще ваш почтенный дедушка его рисовал.

— Лошадей-то он рисовал, да только не Билека.

— У вас еще есть его картины? — поинтересовался ветеринар.

— Одна. Но какая!..

Билек повеселел, когда на него надели сбрую. И в обратный путь шел резвей.

— Глупый, думал, я тебя на смерть веду. — Игнаций засмеялся. — Отруби будешь есть или болтушку. Овес уж не для тебя.

Когда он распряг Билека, тот лениво поплелся к колодцу. Напился из колоды, долго, со свистом втягивая воду бархатистыми губами.

У них с Билеком с давних пор была одна игра. Но Игнаций давно уже никуда на нем не ездил и думал — Билек забыл ее. Оказывается, нет. Все было по-прежнему.

Игнаций остановился в воротах конюшни. Когда-то конюшня была знатная, а сейчас крыша прохудилась, остался всего один денник — теперешняя резиденция Билека.

Итак, Игнаций стоял в воротах конюшни, спиной к дому, а Билек, тяжело ступая, медленно двинулся от колодца к конюшне. Подойдя сзади, легонько ткнул хозяина мордой в спину, отодвинул с дороги и замер выжидательно у пустых яслей.

— Погоди, погоди, — бормотал Игнаций. — Сейчас чего-нибудь помягче принесу. Бедняга, жевать тебе печем.

Игнаций, как это бывает с одинокими людьми, иногда подолгу оживленно разговаривал, даже спорил сам с собой.

— Дай-ка привяжу тебя, не то опять удерешь.

Он повторял это изо дня в день, возясь с Билеком, а тот с наступлением сумерек всякий раз умудрялся каким-то образом сорваться с привязи и уходил в дальний конец сада.

В прежние времена Кукулка была довольно большим имением, но сейчас от него осталось около двух гектаров земли при доме. Между домом и конюшней был двор, от веранды участок спускался вниз, а вверх расширялся как фартук, пестрея темно-красной свекольной ботвой и светло-зелеными полосками салата. Участок прорезала дорожка, когда-то усыпанная гравием и обсаженная цветами. Сейчас по сторонам ее кое-где росли оранжевые гайлардии да лиловые колокольчики. Стойкие растения наперекор времени все еще продолжали цвести. Там, где «фартук» задирался кверху, стояло несколько одичавших черешен и две уже не плодоносящие яблони, дальше шли заросли малины и барбариса, среди них заброшенный за ненадобностью садовый колодец, а за ними тянулся деревянный забор. Он отделял Кукулку от участка, проданного владельцам «Отдыха в седле»; отсюда трудно было что-нибудь увидеть на беговых дорожках с несложными препятствиями для наездников-любителей. Там в конюшне из красного кирпича стояли четыре соседские лошади.