Современное состояние и перспективы развития топливно-энергетического комплекса страны - [5]

Собственно о том, что потребность «делиться ответственностью» у государства существует, свидетельствуют активные попытки найти или сформировать российский средний класс, активизировавшиеся в последние годы. Этой проблеме придавалось особое значение, она приобрела, пожалуй, уже не столько социально-экономический, сколько политико-идеологический характер, став практически, чуть ли, не национальной идеей в период после кризиса 2008–2009 годов. Не случайно на секции Форума «Стратегия-2020» в «поисках» среднего класса обсуждались меры, которые должны были бы способствовать формированию «в российском обществе ответственного активного и профессионального слоя граждан, способных качественно изменить экономику страны и вывести ее на новый уровень развития». Появился даже такой термин как «ребрендинг» понятия «средний класс».

Логика происходящего совершенно очевидна – идея формирования «среднего класса» это идея создания основы стабильности общества, базирующейся на понимании того, что невозможно добиться успеха в экономическом развитии в условиях современных вызовов без принятия сценария реформ всем обществом или хотя бы значительной его частью. Формирование среднего класса – это, в сущности, вопрос легитимации власти, но если в развитых странах – post factum, то у нас ставилась задача «сконструировать» средний класс a priori поддерживающий власть.

Однако когда мы говорим о «среднем классе» в развитых странах, откуда собственно и происходит данное понятие, мы подразумеваем социальные группы, имеющие определенный уровень доходов и обладающие, кроме того, целым набором социально-экономических, социальнодемографических и социально-культурных характеристик, делающие средний класс относительно устойчивым статистическим понятием. Главными отличительными чертами среднего класса при этом являются его высокий адаптационный потенциал и инновационный характер занятости[10].

Что касается России, то здесь ситуация с формированием «среднего класса» весьма и весьма неоднозначна. И объясняется это не только переходным характером нашего общества. Понятно, что в стабильных экономически развитых обществах доля населения, относимого к «среднему классу» выше, чем в развивающихся обществах, которым необходимо пройти серьезные структурные трансформации. Однако тревожно другое – если брать за основу отнесения к среднему классу уровень доходов населения, то в нашей стране к нему относится, во-первых, весьма незначительная часть граждан, а, во-вторых, отнюдь не те, кто имеет высокий уровень образования и квалификации и является представителем инновационной экономики, если под последней понимать наукоемкие, высокотехнологичные отрасли. Получается, что у нас – если брать за основной критерий выделения среднего класса уровень дохода населения, средний класс формируется из представителей добывающих отраслей и чиновничества. Перспективы сохранения такого среднего класса в условиях структурных преобразований весьма неопределенны, во-первых, а, во-вторых, такой средний класс вряд ли можно рассматривать как социальную опору реформ. Так или иначе, проблема формирования широкой общественной коалиции «за реформы» остается нерешенной. К сожалению, и само понятие «реформы» достаточно сильно дискредитировано за прошедшую четверть века.

То, что необходимые преобразования не были проведены в предшествующие годы – серьезная претензия к власти с точки зрения экономических угроз, но совершенно очевидно, что и общество в целом не было готово существенным образом менять сложившийся «статус кво». Рост цен на нефть и другие традиционные экспортные российские товары позволяли отодвигать проведение реформ на неопределенное будущее, создавать видимость общего благополучия. Наверное, возможно говорить о наличии определенного «общественного договора» между обществом и властью, который формулируется следующим образом – общество поддерживает власть при условии, что каких-либо значительных преобразований, угрожающих стабильности положения значительной части населения проводиться не будет.

В заключении можно упомянуть в этой связи еще об одной серьезной угрозе, присутствующей в сегодняшней российской действительности. Может оказаться, что протестный потенциал общества в значительной степени уже исчерпан и протест будет все в большей степени выражаться в росте социальной апатии, нежелании эффективно трудиться, повышать свою квалификацию, асоциальных формах поведения. В этом также таятся значительные угрозы для модернизации, предполагающей именно рост инициативы и творчества граждан.

1.2. Энергетическая безопасность страны, угрозы национальным интересам в энергетической сфере

Энергетическая безопасность страны является еще одной важнейшей структурной составляющей экономической безопасности страны. Энергетическая безопасность – это состояние защищенности страны, ее граждан, общества, государства, обслуживающей их экономики, от угроз надежному топливо-и энергообеспечению. Эти угрозы определяются как внешними (геополитическими, макроэкономическими, конъюнктурными) факторами, так и собственно состоянием и функционированием топливно-энергетического комплекса и всего энергетического сектора страны. Обеспечение энергетической безопасности – одна из основных задач Энергетической стратегии России. Отмеченные выше негативные процессы в функционировании топливно-энергетического комплекса страны являются одновременно и основными угрозами энергетической безопасности России и ее регионов.