Современное христианское мифотворчество и разрушение мифов - [4]

Ясно одно: стихи 22 и 23 Послания Иуды — это весть о милости, а не о страхе.

Так что не пугайте и не нагоняйте ужас! Но спасайте и милуйте!

4. Миф о сугубой чести

Достойно начальствующим пресвитерам должно оказывать сугубую честь…

1 Тим. 5:17

Ну, это, строго говоря, и не миф даже… так… недоразумение.

Большинство современных читателей просто пробегают глазами этот текст, не особенно вдумываясь в его значение. Ну, честь, так честь. Лишний раз поздороваемся с пастором и пожелаем ему приятного воскресенья. Сугубая, говорите? При чём тут губы? Ну да ладно, это, наверное, значит просто очень особенная честь. Так и быть, при встрече с пастором мы похвалим его последнюю проповедь. Ведь комплимент — это и есть честь, не так ли?

И недосуг таким людям заглянуть в словари русского языка и прочесть, что слово «сугубый» означает «вдвое больший, двойной». Такое определение (правда, с пометкой «устар.»), например, даёт толковый словарь русского языка С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой. А уж греческое слово διπλοῦς, которое в середине XIX века перевели как «сугубая», совершенно точно означает «двойной, двукратный, вдвое больший».

Итак, двойная честь? Что же это такое? В чем измерить честь? В каких таких «джоулях»? И какую именно величину удваивать?

На помощь нам придут греческий язык и контекст. Слово, переведённое у нас как «честь», это греческое τῑμή. Оно в первую очередь переводится как цена, стоимость. В Синодальном переводе это слово переводится, как «цена» девять раз (Мф. 27:6,9; Деян. 4:34, 5:2,3, 7:16, 19:19; 1 Кор. 6:20, 7:23). Хотя слово это может использоваться в значении «честь» и именно в этом значении оно употребляется ещё в тридцати трёх текстах Нового Завета, тем не менее я смею утверждать, что в нашем тексте оно означает именно цену, то есть зарплату.

На этот счёт у меня есть два аргумента:

Первый аргумент логический. Честь не измеряется. Нет таких единиц, чтобы измерить «объём» чести и удвоить его. Было бы странно употреблять прилагательное «двойная» к такому понятию, как почесть. Уместнее были бы прилагательные: «особая», «исключительная». Мы ведь не говорим «Я испытываю к нему двойную любовь», «Мы сегодня воздали двойные почести павшим солдатам» и т. д.

Второй аргумент от контекста. Апостол Павел далее сам поясняет свою мысль, исключая другие толкования. В стихе 18 Павел пишет о недопустимости заграждения рта у вола молотящего (да простит мне читатель столь неуклюжую канцелярскую фразу) и о том, что трудящийся достоин награды. Таким образом Павел поясняет, что речь идёт о сугубо материальных понятиях. Ведь не почести же оказывают молотящему быку, его ждёт вполне материальная «зарплата» в виде пищи. Что касается награды для трудящегося, то Павел использует греческое μισθός, означающее именно заработную плату, жалование.

Так что, друзья дорогие, сколько там у вас получает достойный пресвитер, который хорошо начальствует и хорошо проповедует? Немедленно удвойте его жалованье!

5. Миф о свиньях, псах и брошенном жемчуге

Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями.

Мф. 7:6

Проблема с толкованием этого стиха существует с незапамятных времён. Основная трудность состоит в том, чтобы правильно идентифицировать образы. Что есть святыня и жемчуг? Кто такие псы и свиньи?

На этот счёт высказывались разные мнения. Кто-то говорил, что этот стих означает, что Евангелие нельзя проповедовать тем, кто агрессивно настроен против христианства. Другие утверждали, что здесь Иисус объясняет, почему Он не творил чудес перед неверующими. Третьи доказывали, что эти стихи накладывают запрет на участие невозрождённых людей в евхаристии. Я же склоняюсь к толкованию, которое позволяет соотнести наш текст с темой ближайших стихов. Это толкование настаивает на включении шестого стиха в тему, изложенную в стихах с первого по пятый. В самом начале седьмой главы Матфей передаёт слова Христа о запрете на осуждение наших братьев. А в шестом стихе сообщается, что осуждение братьев перед неверующими подобно отданию святыни псам и метанию бисера перед свиньями.

Что же говорит в пользу такого толкования?

Во-первых, если мы примем другое толкование, мы будем вынуждены не только игнорировать контекст, но и признать, что шестой стих стоит особняком. Вот Христос говорит о недопустимости осуждения братьев и вдруг ни с того ни с сего начинает учить нас не то принципам благовестия, не то правильному отношению к вечере Господней. А уже в седьмом стихе вновь отклоняется от темы… Такое маловероятно. Христос учил последовательно и если с первого по пятый стихи Он учил нас не осуждать братьев, то логично было бы предположить, что в шестом стихе Господь продолжит это учение.

Во-вторых, народ Божий неоднократно в Библии называется святыней. «И сказал я им: вы — святыня Господу…» (Ездр. 8:28); «Иуда сделался святынею Его, Израиль — владением Его» (Пс. 113:2); «Израиль [был] святынею Господа…» (Иер. 2:3); «ибо ты народ святый у Господа, Бога твоего…» (Втор. 7:6); «Но вы — род избранный, царственное священство, народ святой…» (1 Пет. 2:9). Конечно, святыней назывались и жертвоприношения, и части одеяний священников, и храм Господень, а в Новом Завете святыней названа и кровь Христа, но всё же контекст, говорящий об осуждении братьев, понуждает нас признать, что под Святыней здесь подразумевается народ Божий.