Современная вест-индская новелла - [24]
О Иисус, и дева Мария, и святой Иосиф, и отец Гед-Нибо[25]! Если братец Ти-Дор хоть раз в жизни уронил в грязь чистую пальму, которая дышит в его груди, тогда унесите прочь его душу, словно охапку сухих колючек, тогда превратите ее в кучу погасших углей! Но если вы признаёте, что его голова всегда была только садом, гостеприимно открытым для роз и для соловьев — для всех друзей человека, — тогда, о боги Гвинеи и ангелы звезд, тогда разрешите пальме Дьевеев сдержать слово, которое она дала своим корням, перешедшим уже в другой мир; тогда подарите этой пальме еще несколько лет жизни в Кап-Руже, еще несколько сезонов дождей и цветов! Аминь и спасибо!
Свои мольбы, обращенные к небесам, он прерывал лишь для того, чтобы согреть сердце мыслью о кооперативе. Эта мысль, которую он так лелеял до самой своей болезни, звучными волнами набегала на берег его сознания, еще озаренного солнцем. Эта мысль наполняла воздухом его легкие, она дарила влагу его пересохшему языку, она вливала в его горло свежесть лимонного сока. О, когда он поставит на ноги новый кооператив, он больше не будет спорить со смертью. Он с радостью откликнется на ее зов, лишь бы только увидеть, как в жизнь негров войдет кусочек весны. Только бы ему удалось произвести на свет этого своего последнего ребенка, который вырастет, обласканный всеобщим товариществом, станет настоящим мужчиной и будет всем сердцем любить свою мать — человеческое братство, гордое силой своего молока и золотом своего высокого долга. О, если б Ти-Дор смог увидеть все это своими глазами! О, если б он смог оплодотворить этот клочок братской земли! Братец Ти-Дор окунал неистовый жар лихорадки в прохладу этой великой надежды, как мальчишки окунают августовским днем босые ноги в воду источника…
Первым, кто уловил имя Исмаэля Селома, слетевшее с губ больного, был Андреюс. Он сразу понял: его шурин хочет испробовать свой последний шанс. В этой игре братец Селом был тем козырем, о котором никто не подумал. И тому были причины. Селом, этот чертов знахарь, всегда старался помогать болезням в их работе. Помогать дьявольским силам, рвущимся убить негра, — вот что было его ремеслом. Больше того, Андреюс мог бы поклясться, что Селом обладал властью над умершими и погребенными своими пациентами. Он вызывал их из могил и заставлял работать на своем поле! Вот почему, в отличие от остальных унганов, он никогда не брал денег за лечение. Человеческая жизнь — вот единственная плата, которая его устраивала! И кто посмел бы упрекнуть Кап-Руж за то, что в гроб каждого из своих сыновей — даже тех, кто умирал естественной смертью, — он стал класть или кинжал, или мачете, или волшебный посох? Разве можно оставлять покойника безоружным — один на один с Исмаэлем Селомом? Направляясь к хижине унгана, Андреюс снова и снова перебирал в памяти все причины, заставившие Кап-Руж подвергнуть справедливому бойкоту этого врага жизни. И все же Андреюс шел сейчас за Исмаэлем Селомом, потому что воля умирающего так же священна, как алтарь умфора[26].
«Но пусть только унгану, — с яростью подумал Андреюс, — вздумается пополнить число привидений, работающих на него, еще одной головой, на этот раз зятя Ти-Дора, и пресвятая дева может лишить его, Андреюса Андрелюса, глаз, если он не расколет одним ударом мачете гнилой плод, заменяющий сердце Исмаэлю Селому!»
Уже смеркалось, когда Исмаэль Селом вошел в хижину, где лежал больной. Он был поражен, он был счастлив, что его позвали к братцу Ти-Дору. Дьевей, не в пример другим жителям Кап-Ружа, всегда отвечал на его приветствие. И Селом всегда молил доброго папу-бога, которому ведь было известно, что Селом не имеет никаких дел с оборотнями и привидениями, — молил предоставить ему случай отблагодарить самое отважное сердце Кап-Ружа. И добрый папа-бог услышал его. Вот почему все существо Исмаэля Селома было преисполнено безграничной радости, когда он, склонившись над Дьевеем, старался поймать в капкан лупы изворотливые симптомы странной болезни. Несмотря на недоверие родичей Дьевея, несмотря на косые взгляды Андреюса, острые как ножи, Селом сохранял полнейшую невозмутимость. Он долго и тщательно обследовал с помощью лупы тело своего пациента, словно изучая мельчайшие части часового механизма. Он обращался с больным удивительно ласково, и через час Андреюс дал понять остальным членам семьи, что отказывается от своих подозрений. Закончив осмотр, лекарь вытащил из кармана куртки красный полотняный мешочек и стал размахивать им, как победным знаменем, перед носом братца Ти-Дора.
— Твое исцеление — в этом мешочке, Альсендор Дьевей! Я увидел это в лупу. Твое исцеление носит имя Уари, маленьким зернышком сверкнуло оно под моей лупой; возле самого твоего сердца схватил его Исмаэль Селом. Это означает, что тебе суждено жить еще долгие годы. Уари — это красно-черный щит, и он поможет тебе выдержать и отразить натиск болезни. Повторяй же вслед за мной, Альсендор: «Да здравствует генерал Уари, благодетель человеческой крови!».
И Альсендор Дьевей нашел в себе силу пробормотать под диктовку своего спасителя слова благодарственной песни. А Селом обратился к семье Дьевея:
В. С. Найпол родился в Вест-Индии, на острове Тринидад, в 1932 году. Его семья принадлежала к небольшой колонии индийских коммерсантов, предки которых переселились сюда из Индии в качестве сельскохозяйственных рабочих в середине 19-го века. Он окончил школу в Порт-оф-Спейне, на ос. Тринидад, а затем поступил в Оксфордский университет, где изучал английский язык и литературу. С тех пор он постоянно живет в Англии (и женат на англичанке), однако часто приезжает на Тринидад навестить свою семью.Найпол начал писать еще в студенческие годы, и с тех пор это стало его основным занятием.
Последний роман лауреата Нобелевской премии 2001 года английского писателя В. С. Найпола (р. 1932) критики сравнивают с «Кандидом» Вольтера. Из провинциальной Индии судьба забрасывает Вилли Чандрана в имперский центр — Лондон, а затем снова в провинцию, но уже африканскую. Разные континенты, разные жизненные уклады, разные цивилизации — и дающаяся лишь однажды попытка прожить собственную, единственную и настоящую жизнь. Будет ли она полноценной, состоявшейся, удачной? И все ли хорошо в этом "лучшем из миров"? Рассказывая о простых людях в обычных житейских ситуациях, писатель вместе со своим героем ищет ответ на вопрос, с которым рано или поздно сталкивается каждый: "Своей ли жизнью я живу?"В 2001 году роман «Полужизнь» был включен в лонг-лист Букеровской премии.
Видиа Найпол родился на острове Тринидад в семье выходцев из Индии. Окончил Оксфордский Университет. Пишет на английском языке. Его первый роман «Таинственный массажист» (1957 г.) получил премию Ллевелина Райса, сборник рассказов «Мигель — Стрит» (1959 г.) удостоен премии Сомерсета Моэма. Среди других романов — «Дом для мистера Бисваса» (1961 г.), «Ненастоящие» (1967 г.), «В подвешенном состоянии» (1971 г.), «Партизаны» (1974), сборник повестей и рассказов «Флаг над островом» (1967 г.)Рассказы «Ч. Вордсворт» и «Хэт» взяты из сборника «Мигель — Стрит».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Карибское путешествие B.C. Найпола, полное юмора и страсти, не только дает внутреннее видение повседневной жизни аборигенов одного из регионов романтического туризма (Тринидад, Ямайка, Мартиника, Суринам…), но и позволяет задуматься о поразительных параллелях между ритмами актуальной российской жизни и пост-колониальными «тринидадскими» мотивами.
Потомок браминов, выходец из Тринидада, рыцарь Британской империи и Нобелевский лауреат (2001) предпринимает в 1964 году отчаянную попытку «возвращения домой». С момента своего прибытия в Бомбей, город сухого закона, с провезенным под полой виски и дешевым бренди, он начинает путь, в котором чем дальше тем больше нарастает чувство отчуждения от культуры этого субконтинента. Для него тот становится землей мифов, территорией тьмы, что по мере его продвижения смыкается за ним.