Современная вест-индская новелла - [13]

Но он длился недолго. Внезапно королева привстала на ложе и вновь рухнула на него: к ней приближались Кошмары Золотых Всадников. Они надвигались слева, из-за реки, подобные стае чудовищ; она видела золоченые доспехи, лоснящихся вороных коней, плюмажи, аркебузы и рапиры. Тогда один из жрецов поднялся и произнес заклинания. Всадники нырнули в серебряную реку, выбрались на берег и галопом понеслись по бурому плоскогорью. Огромная армия индейцев в одних набедренных повязках преградила путь захватчикам: началась битва при Вега-Реаль. Под предводительством своих вождей краснокожие воины ринулись на рыцарей, осыпая их тучами стрел и градом камней, пущенных из пращей. Боевой клич гаитян прозвучал, как любовный призыв хищников в саванне. Королева воскрешала порывы безумной храбрости и отчаянья, владевшие сердцами бойцов. Куски солнца, извергаемые пушками испанцев, пробивали широкие бреши в рядах гаитян, но всякий раз они тотчас смыкались, срастаясь, словно тело сказочного зверя, который снова и снова бросался на конкистадоров. Но скоро от войска осталась лишь груда трупов да величественная в своем упорстве горстка израненных, сломленных, но несдающихся бойцов, продолжавших сражаться с врагом. Тогда семь раз протрубила раковина: великий матуан Гуанонекс решил наконец дать сигнал к отступлению. Боже, как печален был сон королевы! Перед ее глазами появился грозный Каонабо, встречающий испанцев, пришедших просить перемирия. Они поднесли касику Золотого Дома наручники, уверяя, что это королевские браслеты, которые они дарят ему в знак почтения. Когда он принял их дар, ему заломили руки за спину и защелкнули наручники. Потом взвалили на коня и увезли в плен. И пока великий касик не скрылся из глаз, королева видела, как он яростно отбивался, напрягая мышцы могучих рук и силясь разорвать стальные браслеты…

Анакаона проснулась. Ее служанки расступились. Она поднялась, нагая, алая и осыпанная золотом — настоящая утренняя звезда. Ах, сынок, как величава и прекрасна была в тот день королева! Если бы остальные владыки и владычицы жили, подобно Золотому Цветку, жизнью своего народа, люди не знали бы тех страданий, которые им приходится выносить и по сей день! В тот миг, когда Анакаона поднялась со своего гамака, казалось, будто весь остров Гаити встал на ноги. Движением руки она приказала подать свой волшебный плащ из перьев райской птицы, колокольчик и золотой свисток. Близился великий миг в истории Гаити. Площадь наполнилась народом: тут были вожди, свободные, данники. Собравшись с мыслями, укрепив себя постом и сном, королева обрела дар пророчества и ясновидения. Теперь великая самба собиралась бросить призыв хемесскому народу — исполнить перед ним зовущие на борьбу песни, которые разнесутся по всему огромному острову. Сначала Анакаона исполнила Песнь о Рабах-Рудокопах, что трудятся в глубине золотоносных ущелий; она пела об отчаянье семей, согнанных в «репартимиентос», о кнутах надсмотрщиков, заглушающих своим свистом смех речных струй, о повальных болезнях, завезенных испанцами, о сифилисе и оспе, свирепствующих среди запертых в тесные хижины рабов, о массовых самоубийствах после проведенной в молитвах ночи, о несмолкаемом вое испанских священников, призывающих туземцев уверовать в бога рабовладельцев, в бога крестов, монашеских капюшонов и церковного ладана, застилающего трагедию уничтожения целого народа. Затем великая самба исполнила Поэму о Зарезанных Младенцах, о крови, текущей ручьями, о ликовании кайманов и акул, о бесстыдном кружении стервятников над грудами костей. Анакаона пела о том, что все, кто неспособен сражаться, должны уйти в горы, подростки и юноши, укрывшись на недоступных вершинах, должны продолжить род и приумножить славные деяния хемессов. Ее слушали молча, потупив глаза и кивая в знак одобрения. Королева окончила свои песнопения Поэмой о Войне, ведущей к Миру.

Затем она приказала всем вождям королевской крови и касикам острова явиться через три дня в ее столицу, Ягуану, заявив, что решила принять мирные предложения конкистадоров, только вчера вероломно пленивших касика Золотого Дома. Не было границ удивлению собравшихся на площади. Но Анакаона была воплощением древней мудрости хемессов, она вещала свою королевскую волю, а воля эта всегда была направлена на благо народа. Ее певучий сильный голос ширился, рвался ввысь; прекрасные звучные стихи были напоены ароматами родной земли. Едва она окончила песнопения, как остальные самбы пустились во все концы острова, чтобы донести до народа хемессов призывы и повеления великой властительницы.

Каким же образом она рассчитывала заключить с испанцами мир? Всех мучил этот вопрос. Королева сорвала с себя плащ, бросила на землю свой свисток и золотой колокольчик. В молчании обошла она огромные статуи божеств, поочередно приложившись лбом к их искаженным гримасами губам, потом вернулась в свою королевскую хижину. Чуть погодя она украдкой выскользнула оттуда, одетая в короткую найю[8], с луком в руках и пращой за поясом. В розовых рассветных лучах мы вместе с королевой отправились в путь. Даже я, Старый Карибский Ветер, был поражен, увидев, что совершила королева. Мы быстро добрались до берега моря. Там она остановилась и начала петь столь чарующим голосом, что все рыбы, все живые цветы моря устремились к ней. К нам подплывали огромные длиннохвостые скаты, рыбы-лоцманы, рыбы-врачи, морские ласточки и морские анемоны, медузы, акулы, кусты кораллов — такое множество рыб и морских тварей, что я только диву давался, увидев, сколько всякой живности обитает в подводных садах… Королева заговорила с морским народом на непонятном мне языке. Рыбы и похожие на растения твари пустились в пляс, а потом стали отступать в море. Анакаона последовала за ними. Я видел, как она исчезла в волнах. Я ждал ее целый день, отчаявшись, думая, что она погибла в пучине, охваченная безумным желанием проникнуть в тайны подводного мира. Но едва настала ночь, свершилось чудо. Я увидел, как Анакаона, сияющая и радостная, вышла на берег. Ах, сынок, осанка и поступь Золотого Цветка всегда были необычайны, я, кажется, уже говорил тебе об этом, но то, что я увидел в тот миг, когда она показалась из воды, было просто уму непостижимо. Ее походка лишила меня дара слова, она была так прекрасна, что я замер в оцепенении. За один день королева овладела искусством подводных танцев, постигла стремительный и убаюкивающий ритм морских течений, впитала в себя всю божественную, кипучую и животворную красоту карибских пучин. Но я замечтался… Королева обратилась ко мне с повелительным жестом, и я, с трудом оторвавшись от этого зрелища, поспешил вслед за ней.