Современная практика православного благочестия. Том 1 - [9]

«Ты Весь вне твари и Весь в твари. Весь наполняешь все и Все вне всего… Ты не есть ничто из всего тварного и Высший всего… Ты — Творец всего и потому отделен и отличен от всего…»

Такие представления, однако, мало доступны нашему разуму. И Бог в сущности Своей непостижим для человеческого разума, о чем так пишет в одном из своих писем о. Александр Ельчанинов:

«Твое сокрушение о том, что ты не можешь постигнуть Бога, вполне законно, так как именно одно из свойств Бога — Его непостижимость. И если бы полное постижение Его нами, существами ограниченными, стало возможным, оно означало бы ограниченность, конечность Его, т. е. неполноту Божества.

Вообще наши познавательные методы недостаточны в деле богопознания, и не надо торопиться эту свою ограниченность принимать за ограниченность того, что мы хотели бы постигнуть. Однако в нас заложена бессмертная божественная душа, которая и через эту ограниченность тянется к Богу».

Но хотя — по словам прп. Дионисия — «о Боге мы знаем только то, что Он есть, но не знаем — что Он есть», у Него есть свойства, которые нам понятны и позволяют сблизиться с Ним так, что Он становится для нас в какой-то мере доступным и беспредельно дорогим.

Каковы же эти свойства, по Священному Писанию? Господь сказал, что «Бог есть любовь» (1 Ин. 4, 8).

Старец Силуан пишет:

«Господь наш настолько милостивый наш Отец, что мы ни понять, ни вообразить этого не можем, и только Дух Святой открывает нам Его великую любовь».

Как говорит епископ Феофан Затворник:

«Бог все объемлет Своей любовью… Мы окружены ею… Если не ощущаем согревающих лучей ее, это от нашей закостенелости и бесчувственности».

А о. Иоанн С. утверждает:

«Бог любит тебя больше, чем ты сам себя любишь, и заботится и печется о тебе более, чем ты сам можешь о себе позаботиться. Бог ближе к нам всякого человека во всякое время: ближе моей жены, отца, матери, дочери, сына, друга, ближе моей одежды, ближе воздуха, света, ближе ко мне, чем я сам себе».

Еще в Ветхом Завете имеется место, так говорящее о Боге:

«И вот, Господь пройдет, и большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы пред Господом, но не в ветре Господь. После ветра — землетрясение, но не в землетрясении Господь. После землетрясения — огонь, но не в огне Господь. После огня — веяние тихого ветра…»

(3 Цар. 19, 11–12).

И там, в этой тишине, в этом нежном веянии открывается Бог.

А когда на земле явился Его Сын, то Его поведение было охарактеризовано словами:

«Се Отрок Мой, Которого Я избрал, Возлюбленный Мой, Которому благоволит душа Моя; положу Дух Мой на Него и возвестит народам суд: не воспрекословит, не возопиет и никто не услышит на улицах голоса Его. Трости надломленной не переломит и льна курящегося не угасит, доколе не доставит суду победы»

(Мф. 12, 18–20; Ис. 42, 1–4).

Сам Господь говорил как об отличительных Своих свойствах о Своей кротости и смирении:

«Приидите… и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем»

(Мф. 11, 29).

Мы знаем, что Бог всемогущ. Для Него ничего бы не стоило заставить трепетать перед Собою весь мир, поразить людей страхом, привлечь их чудесными знамениями, Своей силой истребить зло и тех, кто сеет это зло, и уничтожить с земли все соблазны и соблазнителей.

Почему же Бог не делает этого? Ведь так было бы хорошо, когда все боялись бы Бога, все было бы по Его воле и все злое было бы удалено!

Да, но тогда бы ушла с земли свобода человеческого произволения, а с ней исчезла бы и красота веры, подвига и любви. Не стало бы более друзей и сынов Божиих, а осталось бы стадо запуганных и насильственно добродетельных рабов.

Но Богу это не угодно. Он говорит: «Милости хочу, а не жертвы» (Мф. 9, 13). И поэтому Он не хочет ни запугивать людей, ни поражать их чудесами и знамениями. Когда апостолы Иаков и Иоанн хотели огнем с неба наказать самарян, не принявших Господа, Он запретил им это, сказав: «Не знаете, какого вы духа» (Лк. 9, 51–55). Господь не хочет оказывать на волю людей ни малейшего давления, а для этого облекает Свое всемогущество и величие в броню кротости и смирения. Он хочет завоевать наше сердце, но завоевать его красотой Своего образа, любовью и Своей жертвой: «Когда Я буду вознесен от земли [на крест], всех привлеку к Себе» (Ин. 12, 32).

Если сравнить отношение Бога и наше к задаче исправления людей, то можно заметить бьющую в глаза разницу. Как часто мы хотим насильно заставить людей сделаться добродетельными.

Мы стараемся настоять на своем, спорим, раздражаемся, часто грозим, а когда имеем власть — и наказываем. На страхе наказания и возмездия строится вся общественная и государственная и, в значительной мере, семейная системы взаимоотношений.

Не так влиял на людей Господь. Он — Всемогущий — не проявлял ни малейшего давления на свободную волю людей. Как пишет схиархимандрит Софроний:

«Бог бережет свободу человека как самое драгоценное начало в нем, и потому смирением влечет душу к любви Своей».

* * *

Священное Писание часто называет Бога «ревнителем»: «Ибо Я Господь Бог твой, Бог ревнитель» (Исх. 20, 5). «Имя Его — ревнитель» (Исх. 34, 14) — т. е. усердный защитник истины, добра и справедливости. Ему принадлежит полнота деятельной любви. «До ревности любит дух, живущий в нас», — пишет апостол Иаков (Иак. 4, 5).